В общем, лобовое столкновение не приведет к победе. Даже ничья маловероятна. Побегут, если начнется рубка. Так что нечего удивляться тому, что аланы, даже зная о численном превосходстве противника, все равно пошли на конфликт, ибо в курсе истинной боевой выучки славян. А значит, доводить до рукопашной было категорически нельзя.
Рус послал к Мугелю, но тот повел себя как мудень, то есть отказался принять участие в обороне. Выставь скифо-гунн свою армию, хотя бы две трети, то есть тысяч десять, и они бы вместе гарантированно вышибли аланов из Крыма, но…
– Нам тут еще жить, – заявил вождь крымских степняков. – Вы уйдете, а мы останемся, и тогда аланы следующей зимой нам непременно отомстят.
«Ну хоть к аланам не переметнутся», – подумал князь Рус.
Те пять тысяч, что охраняли рабов, служили своеобразным сдерживающим фактором для местных, чтобы они не присоединились к врагу, ибо стоит им только заключить союз с аланами и воссоединиться с их армией, эти пять тысяч пройдут по становищам скифо-гуннов огнем и мечом.
Пришлось думать, как выбираться из сложившейся ситуации самим. Вариантов выходило немного, о том, чтобы сбежать, Рус не думал.
Встретились с охочими до чужого добра на Керченском перешейке.
– Слюшай, дэлиться надо, да, – начал переговорщик от аланов. – За то, чтобы мы вас не трогали, отдайте все железо, что успели добыть, ну и доспехи, что на вас, также отдайте, да. Мы уйдем, а вы за лето себе еще добудете, да. Если не отдадите, то сами возьмем, но тогда многих побьем и рабами сделаем, да.
– Согласен, – кивнул Рус.
Алан даже удивился, он явно не рассчитывал на такое быстрое согласие. А Рус, отметив, что аланы все-таки ввели аварскую новацию – стремена, а также большие копья, продолжил:
– Делиться с нуждающимися – угодное богам дело. Поделитесь с нами своими конями. Они у вас отменные, не то что наши клячи. Так и быть, могу даже пойти на обмен, две наши лошади за одну вашу.
Алан засмеялся.
– Ух, посмешил ты меня, да, за это я тебя не больно зарэжу.
Аланское посольство, продолжая смеяться, ускакало назад, а Рус подумал, что аланы пришли сюда не столько за железом и прочей добычей (слишком уж условия выставили жесткие и по факту невыполнимые), сколько с желанием в реальных боевых условиях обкатать новинки: стремена и «рыцарские» копья, прежде чем использовать их против серьезного противника – авар, прогибаться под которых в гордыне своей не спешили. Или, скорее, упорным сопротивлением аланы пытались выторговать у авар более выгодные условия… вассалитета. Ведь с гуннами у них в свое время это получилось. Дабы в предстоящих битвах не в первой волне идти и даже не во второй, а в третьей или вовсе в четвертой.
Как он успел узнать из разговоров с местными, что поддерживали торговые и даже родственные связи с восточными соседями, авары пока особо аланов не прессуют, можно сказать, оставили их напоследок, добивая утигуров и отмахиваясь от оногуров. Аланов пока сдерживают савиры. Почему на тех же савиров не напали? Ну так, видимо, не хотят раньше времени раскрываться, дескать, потом сюрприз будет.
– Может, заманим их в ущелье, как кутригуров? – предложил Славян.
– Не клюнут. Они наверняка в курсе этой нашей придумки, а если и нет, то все равно заподозрят неладное, когда от них станет удирать вдвое превосходящий противник. Они, конечно, славные воины и знают об этом, но все равно это будет подозрительно, тем более что и у нас репутация не самых последних слабаков.
– Ну да… Как тогда отбиваться будем?
– Как-как… – вздохнул Рус. – В данном случае чем проще, тем лучше…
Рус действительно не стал выдумывать ничего сложного. С его армией пока любые хоть сколько-нибудь сложные маневры невозможны, но кое-что, совсем простенькое, попробовать все-таки реально.
В итоге две армии сошлись в чистом поле. Слишком чистом. Ни засады не устроить, ни незаметного обходного маневра не провести… Рус решил сделать ставку на то, в чем у него не было недостатка, на стрелах. Его сани делали постоянные рейсы и привезли все, что удалось выработать на станках за половину января, февраль и половину марта. Так что сейчас у него на руках имелось около четырехсот тысяч стрел.
– В атаку!
Две конные массы устремились навстречу друг другу. И тут же со стороны славян полетела туча стрел. Залп в десять тысяч, три секунды, и еще десять тысяч, и еще, и еще, и еще…
Вот только стреляли не широким фронтом, как ожидал противник, а сконцентрировав все на правом фланге. Десять залпов – и сто тысяч стрел обрушилось на три тысячи аланов. Левый фланг славян при этом практически сразу стал сворачивать вправо, избегая мощного копейного удара аланов, продолжая обстрел.