Посланец воеводы

«Они разрушили переправу! – мелькнуло в его голове. – Так вот зачем было нужно это отступление! Теперь хода назад нам нет! Тяжелые всадники просто так переправиться не смогут. И что теперь делать? Нужно во что бы то ни стало остановить наступление. Нельзя идти дальше. Но как сделать это? Неужели никто не понимает, к чему приведет такая атака?»

–Полковник! – рядом с Улыбиным оказался его давний знакомец пятидесятник Семен Говоров.

Говоров увидел лицо своего командира и подумал, что тот ранен.

– Ранен, полковник?

– Ранен? – переспросил Улебин. – Нет, не ранен. Все наше войско ранено!

– Ты про что, господин полковник?

– Не видишь разве, Говоров? Они переправу разрушили!

– Ну и что? Мы же наступаем! Затем, когда пленных нахватаем – заставим переправу восстановить!

– Они уводят нашу конницу в самые топи! Не видишь, пятидесятник? Запруда привела к разливу реки! А туда летят наши всадники. И у легкой татарской кавалерии будет громадное преимущество перед нами!

– Да откель тут татары, полковник? Перед нами только казаки Выговского. Татары пока подойдут, дело будет сделано!

– Скоро увидим и татар, пятидесятник!

– То верные сведения? Кто донес про это? – спросил Говоров.

– А тут и доносить ничего не надобно! Я бы на месте хана ударил именно сейчас в наш фланг. И когда наши отвлекутся на татар, с новой силой по нам ударит и Выговский и поляки, что еще в дело не вступали!

– Вона как! – изумился пятидесятник. – С трех сторон нас зажмут!

– А если со стороны поляков в бой вступят крылатые хоругви польских гусар31, то даже страшно предположить, что будет!

– Оно может и так. Да сумнительно…

***

Улебин был прав. Казаки уводили русскую кавалерию в самые топи. Туда, где движение тяжелой конницы будет замедленно. Туда, где она потеряет свою ударную силу! Но остановить теперь громадную массу всадников, увлеченных боем, было невозможно. Бездумная лихость Пожарского привела его войско к катастрофе…

6

Битва: хан Мехмед Гирей обнажает саблю в рядах своих газиев.

29 июня 1659 год.

Татарский хан наблюдал за битвой. Он напряженно всматривался вдаль, решая, когда следует бросить в бой своих газиев32. Этот момент был самым важным для полководца. А хан всегда берег своих воинов. Он не любил, когда потери большие.

Татары были смелыми воинами и рисковали жизнями постоянно, поэтому их трудно было обвинить в трусости. Но воины всегда ценили тех полководцев, которые умели побеждать без больших потерь. Хан Мехмед IV Гирей это умел, и за это его ценили и охотно шли за ним в бой.

Селим-бей понял, что сейчас Мехмед Гирей отдаст приказ.

– А вот теперь и нам пора ударить по гяурам! – хан быстрым движением обнажил свой легкий дамасский клинок.

Военачальники крымского войска также обнажили свои клинки вслед за ханом. Они только ждали слова своего повелителя. И это слово прозвучало:

– Вперед воины! Во имя Аллаха! Я сам поведу вас в бой!

Селим-бей поскакал вслед за ханом, желая уберечь его от всех превратностей битвы.

– Алла! Алла! – завыли татарские конники и рванулись в битву вслед за своим повелителем. Земля загудела от грохота лошадиных копыт…

***

Селим уже не раз видел атакующую лаву татарской конницы, и всегда восхищался её грозным видом. Стремительность и сила, маневренность и неустрашимость – вот залог их победы! Сейчас бей был горд тем, что он часть этой атаки, и сможет своей саблей вписать несколько строк в битву, которая может войти в историю…

***

Татары ударили по наступающим русским прямо во фланг и сразу смяли их. На это и рассчитывал хан, планируя битву. Он ждал, когда Выговский заманит войска Пожарского за собой, и откроет ему место для удара.

Стремительность русской атаки на полки Выговского решила исход битвы. Отряды бесстрашных воинов Мехмед Гирея подобно многочисленным змеям вклинились в ряды русской кавалерии и стали расчленять плотный строй. Началась настоящая сеча.

Русские воины поддались и многие пали под татарскими саблями и стрелами. Но, к чести, русского оружия дворяне не побежали, как испуганные бараны, а дрались яростно, и не желали уступать.

Сам хан и его гвардия прорубила большую брешь в рядах противника в короткое время. Селим-бей был все время рядом, хотя и держался позади своего повелителя.

Мехмед Гирей яростно сшибся сразу с двумя дворянами и ловко уклонился от их ударов. Его горячий жеребец слушался его команд. Хан был отличным наездником. Он выбросил руку с клинком вперед и достал до плеча первого врага. Дворянин вскрикнул и выронил саблю. Дамасская сталь рассекла его епанчу. Следующий удар пришелся второму дворянину в голову, и острие сабли крымчака перерубило перегородку на шлеме и вошло в левый глаз врага.

– Алла! – истошно завопил хан и резко рванул уздечку.

Жеребец повернулся, и Мехмед Гирей зарубил второго всадника.

–Вперед мои храбрые воины! Вперед! Покажите поганым гяурам, как вы уметет сражаться!

– Алла! – отвечали ему воины гвардии.