Посланец Зла

Я помню, как бились стёкла бара позади меня, помню, как погас фонарь, что итак светил очень слабо, и я помню, как, несмотря на нечеловеческую усталость, я продолжал бежать.

Я продвигался в направлении центра посёлка без оглядки и превозмогая боль. Да, она была адской, может, как у самого Иисуса на Голгофе, но я отставил её на второй план. Моё подсознание определило цель: выжить, несмотря ни на что. Дождь всё так же лил как из ведра, и это последнее, что я запомнил. Дальше из памяти всё стёрлось, и как бы я ни старался, мне не удаётся вспомнить, что произошло после.

В сознание я пришёл уже здесь – в психиатрической больнице в нескольких десятках километров от Пензы.

Когда открыл глаза, я не мог поверить в происходящее. Ощущение, словно мне приснился кошмарный сон, вот только почему я проснулся в таком странном месте и скованный, оставалось неясным. Однако мне было тепло и сухо, стены вокруг, окрашенные в светлые тона и обитые мягкой тканью, действовали невероятным образом. Они почему-то успокаивали, а может, успокаивали уколы, которыми меня пичкали, как только я приходил в сознание.

Не имеет смысла пересказывать всё, поэтому расскажу лишь о самом главном.

Как вы поняли, мне удалось выжить, но меня упекли в психушку. По словам медиков, три недели я бился в истериках и вёл себя агрессивно, кидаясь на всех, кто пытался ко мне приблизиться. Меня подсадили на сильные препараты и уложили в мягкую палату, как они называли эти шикарные апартаменты. Все мои попытки рассказать что-либо заканчивались безуспешно. Никто меня не хотел слушать или не понимал, а может, и то и другое. Я долго не мог понять, в чём дело, пока не увидел тех, кто столкнулся с чёртом до меня.

Олег Скворцов пропустил одну очень немаловажную деталь. Оказалось, что пока в Агафоново, а позже уже в Степаново пропадали молодые люди, в ближайшей психиатрической лечебнице появлялись новые обитатели. Все как один престарелые шизофреники, не разговаривающие членораздельно, несущие несусветную чушь. И ещё нечто, что почему-то оставалось без внимания медперсонала: все старики, будь то мужчины или женщины, как на подбор облысевшие, с редкими клоками растительности на голове. Волосы их больше не росли.

Звучит неправдоподобно, я знаю. Но я также знаю, почему все эти истории окутаны тайной и почему до сих пор никто ни о чём толком не пронюхал.

Тёмные силы умело к этому подошли. Посланец Зла, что пытался со мной расправиться, подготовился.

Спустя несколько месяцев пребывания в лечебном заведении (по моим подсчётам) я успокоился. Я осознал, что если ничего не говорю, то ко мне не применяют физическую силу и не вкалывают успокоительное. Тогда я стал просто молчать, наблюдать за происходящим вокруг, и через какое-то время меня впервые вывели на прогулку. Там-то я и увидел стариков и старух, что стали жертвами чёрта. По большей части они вели себя нормально, но когда кто-то из них начинал говорить, то со стороны это выглядело как приступ бешенства. Теперь я знаю, что, когда открывается мой рот, выгляжу точно так же, хотя мне кажется, что я говорю простым человеческим языком.

Я помню, как у меня сняли отпечатки пальцев и взяли пробы крови. Но, судя по перешёптываниям медсестёр, ничего там не обнаружили. Как и предыдущие престарелые шизофреники, я был неизвестной личностью, ни в одной базе данных меня не существовало. Зло изменило всех нас, нашу генетику. Навсегда.

Позже, опять же из разговоров медиков, мне удалось выяснить, что всех стариков находили полностью обнажёнными, никто не мог опознать их по одежде, у них не было с собой документов, удостоверяющих личность, никто не смог бы узнать в их лицах своих детей. Они были искажены десятками лет, пролетевшими за считанные мгновения – мгновения схватки с чёртом. Анализы крови тоже ничего не давали. Посланец Зла всё продумал, никто не мог о нём рассказать, никто не начал на него охоту.

Самый сильный приступ безумия произошёл со мной спустя полгода, когда меня впервые с тех трагических событий подвели к зеркалу. В нём я увидел не двадцатишестилетнего парня, а дряхлого старика. Лицо было испещрено глубокими морщинами, тело обмякло и на конечностях проступали жуткие вены. Но самое страшное произошло с головой. На ней остался лишь небольшой клок поседевших волос, растительности, благодаря которой я был ещё жив. Чёрт не успел вырвать из меня и сожрать всю жизненную силу, всю молодость.

Ещё полгода мне потребовалось, чтобы заслужить доверие со стороны лечащих врачей, и вот теперь, сидя у себя в палате (уже не мягкой), я дописываю эти строки. Было трудно, но я сумел добыть карандаш и тетрадку, а также остро заточенный нож.

Зло не дремлет, и Посланец теперь оклемался, я это знаю. После тех событий у меня появилась незримая связь с этим существом. В местных газетах я прочитал, что бармена нашли в тот вечер мёртвым. В статье говорилось о самоубийстве, правда, я в это не верю, хотя и такое могло быть. Думаю, своего хозяина он очень расстроил, ведь не смог вовремя помочь ему при расправе надо мной.