Послание из прошлого. Петля времени

Будто бы вглядываясь в темные глазницы жутких окон, она на секунду задержалась. Руки их натянулись и Вите даже показалось, что ее пальцы вот-вот выскользнут, но этого не произошло, и когда Лена пошла за ним, он вздохнул с облегчением, Неуверенно, пробуя ногой каждую ступень, придерживаясь за стену, они спустились вниз. Под ногами хрустели мелкие кусочки угля, стекла и каменной крошки. Пахло… — он принюхался, — сначала, конечно же, углем, гарью, а потом… — больницей. И этот запах был ему знаком. Хотя никогда он не бывал ни в каких больницах. Разве что…

— Шершень… — прошептал Витя.

— Шершень? — посмотрела на него Лена. — Это… ты… своего друга вспомнил?

Витя кивнул.

— Он… когда я навещал его в больнице, был точно такой же запах…

— Все больницы пахнут одинаково, — сказала Лена. — Безнадегой.

— Толкай, там открыто, — услышал Витя за спиной.

Петя, который успел проскочить вперед, опасливо толкнул обитую железом дверь. Изнутри пахнуло теплом, хотя с виду нельзя было сказать, что кочегарка работает.

— Ребзя, тут тепло! — прошептал обрадованный Петя и махнул рукой.

Он скрылся за дверью, за ним потянулись остальные. В темноте раздавались приглушенные голоса.

— Черт, ничего не видно, куда тут…

— Стойте, щас этот… лысый мужик спустится. Он, наверное, знает…

Шаров вошел внутрь за ребятами, последним спустился его сосед. Он закрыл за собой дверь и все звуки снаружи разом прекратились. Будто бы они попали в какой-то отдельный особенный мир — теплый, спокойный, без этих бесконечных взрывов и стрельб, завываний ветра и истошных криков…

— Ну вот мы и на месте… — голос лысого прозвучал откуда-то из кромешной темноты. Секунду спустя чиркнула спичка, очертив в темноте силуэт худого мужчины со шрамом на черепе, загорелась свеча. Глаза его были холодны, в них не осталось и капли смеха.

Витя поежился.

— Что теперь? — Шаров осмотрелся, увидел какое-то подобие верстака, на котором стояло ведро с углем, и водрузил рядом с ним свою сумку — с явным облегчением.

— Теперь? — лысый посмотрел куда-то через левое плечо. — Теперь… ждем.

Ребята переглянулись. Слова мужчины, окруженного темным ореолом, прозвучали зловеще.

— Кто-то знает, что мы должны были прийти? — просил Шаров.

— Он все знает.

Шаров огляделся — и, хотя свеча в руках лысого освещала лишь маленький кусочек затхлого и насквозь провонявшегося гарью пространства, ему казалось, что он здесь уже бывал. Но, разумеется, это была всего лишь игра воображения.

Материалистическое образование целиком и полностью перебивало тонкий голосок надежды — Шаров был уверен, что никоим образом вернуться назад не получится. Он готов был увидеть в конце путешествия странные механизмы, провода, хоть что-нибудь, напоминающее машину времени — но в подвале с шевелящимися тенями на стенах ничего подобного даже близко не проглядывалось.

— Как… он собирается это сделать? — спросил он, чтобы сказать хоть что-то и разбавить тревожную атмосферу. Дети в темноте ёрзали, перешептывались, вздыхали и зевали. Одно успокаивало — здесь было тепло.

Шаров не заметил, как невидимая дверь позади них медленно приоткрылась и в проеме показался расплывчатый силуэт. Зато он увидел, как расширились глаза Пети — мальчик буквально застыл на месте, а его лицо стало похоже на восковую маску. Он поднял руку и показал куда-то за голову Шарова. При этом губы его беззвучно шевелились.

Ребята притихли. Шаров медленно повернулся. Лысый замер с полуоткрытым ртом.

— Принес? — спросил голос из темноты.

Лысый медленно повернул голову и уставился на Шарова.

Тот не сразу понял, о чем речь, но потом, когда сообразил, сделал два шага на деревянных ногах к верстаку, взял за ручки сумку и протянул в сторону едва заметного дверного проема, в котором маячила огромная фигура.

— Подойди.

— Иди, — шепнул лысый, однако в голосе его не было прежней уверенности.

Шаров вдруг подумал, что сейчас, когда обман с мясом вскроется, даже та призрачная надежда, что у них была, смешная и нелепая, — и та превратится в дым.

Он открыл рот, чтобы предупредить человека о том, что с мясом получилось не совсем так, как было уговорено, но не смог сказать и слова — из горла вырвался лишь болезненный хрип, будто бы он подхватил ангину. А может быть, и на самом деле подхватил, — подумал Шаров.

Споткнувшись о какую-то преграду, он едва не распластался на полу — устоять на ногах помогла спортивная координация.

— Черт! — вырвалось у него и когда он почувствовал, что по крайней мере, обрел способность ругаться, стало немного легче.

Мелкими шагами Шаров дошел до маячащей словно привидение тени и протянул сумку.

— Вот.

— Открой.

Шаров медленно раздвинул ручки. Позади него стояла такая тишина, что ему сделалось не по себе. Он не видел лица человека, стоявшего перед ним, и даже не мог уловить звука его дыхания.

— Вываливай на пол.

Точно загипнотизированный, Шаров перевернул сумку. Здоровенная свиная голова выкатилась на дощатый пол. Ему показалось, что свиные глазки озорно подмигнули из кромешной темноты. Голова, слегка дернувшись, застыла.