Послание из тьмы

Ну вот и все. Факт был налицо, и нам больше не было нужды торопиться, чтобы осознать его. В тот час он совершился – и по сей день гнетет мои воспоминания своей черной тяжестью. Клейтон действительно переместился в мир, который лежит так близко и одновременно так далеко от нашего, и отправился туда единственным путем, доступным смертному. Но в самом ли деле инструкция несчастного призрака отправила его туда или его попросту хватил удар посреди рассказа, как уверяли нас те, кто производил вскрытие, – не мне решать. Это одна из тех необъяснимых загадок, которым суждено оставаться неразрешенными до второго пришествия.

Все, что мне в конечном итоге нужно знать, – что в тот момент, когда Клейтон закончил свои движения, он изменился в лице, покачнулся и упал перед нами – мертвый!

Косматый народ

Могут ли эти кости ожить?

Казалось бы, странный вопрос. Что может быть менее выразительным, более немым и мертвым – во всяком случае, для неопытного взгляда! – чем тускло-охристые обломки костей и серые обломки каменных орудий? Пускай это самое древнее, что осталось от человека, – много ли толку от столь сухого остатка? Кости лежат в музейных витринах, рассортированные по принципам, которых большинство из нас не понимает, отмеченные диковинными названиями: шелль, мустье, солютре… Мы догадываемся о связи этих названий с местами первых находок во Франции: городом Chelles, пещерой Lе Moustier, деревушкой Solutré; мы всматриваемся сквозь музейное стекло со смутным и мимолетным интересом, уверенные, что прозрели и постигли историю нашего полуживотного прошлого, а потом следуем дальше. О, первобытный человек, говорим мы. О, кремневые орудия. С этими орудиями он охотился на мамонта.

Почти никто из нас не осознает, какой безжалостный перекрестный допрос учинила наука этим молчаливым, запирающимся, косноязычным свидетелям прошлого – и как много нового сумела узнать за последние несколько лет.

Одним из самых поразительных результатов этой недавней работы является постепенное осознание того, что значительная доля обработанных орудий и некоторые наиболее древние кости, ранее считавшиеся безусловно человеческими, теперь приходится считать продуктом труда и, соответственно, останками существ, очень человекоподобных во многих отношениях, но, строго говоря, не принадлежащих к человеческому роду. Впрочем, к человеческому роду как таковому ученые их все-таки относят, оставляя за этими созданиями родовое название Homo в том же смысле, как львы и тигры относятся к роду кошек, Felis. Но есть веские основания предполагать, что эти древние люди – так называемые люди! – не были нашими кровными предками, а представляли скорее аналоги диковинных вымерших животных, родственных нам примерно в той же степени, как мамонт современному слону.

Человекоподобные кости и кремневые орудия появляются в Европе очень давно, старейшим из хранящихся в музеях, может быть, даже больше миллиона лет, но появление действительно человеческих существ, умственно и анатомически соответствующих нам, датировано древностью не намного большей, чем двадцать-тридцать тысячелетий. Так что настоящие люди появляются в наших краях именно в это время; другое дело, что мы пока не можем сказать, откуда они пришли. А их предшественники – своеобразные животные, пускай изготовляющие орудия и пользующиеся огнем, подобные людям, но все-таки не люди, – они исчезли с лика Земли именно потому, что пришел настоящий человек, наш прямой предок.