Посланник Аллаха

Они вышли из шатра и стали спускаться в низину, туда, где на камнях клокотала речка. Звездное небо и сияющий месяц открыли им картину ночной долины. По всему пространству перед ними мерно шумел и светился огнями тысяч костров стан. На горизонте эти дрожащие огни сменялись мигающими огоньками звезд, долина сливалась с небом. Над станом же прозрачным облаком висел дым.

Прихрамывая, светлейший порой вздрагивал от боли — обыкновенно в минуты волнений у него начинала болеть старая рана на ноге. Пленница же двигалась легко и бесшумно, словно плыла над землей. Случалось, она подпрыгивала, совсем как маленькая девочка, гоняющаяся за бабочкой. В темноте бедняжка напоминала большого белого мотылька. Полы ее рубашки шуршали на росистой траве, оставляли за красавицей широкий темный след.

— Присядем, — наконец взмолился хан. — Мы разогнались, как камни, пущенные с откоса. Я не привык ходить пешком.

Он первый опустился на траву. Пленница сделала еще два шага, потом остановилась и оглянулась... Светлейший протянул к ней руки, желая обнять ее.

Проказница прыгнула в его объятия — и неожиданно прошептала ему на ухо с явным страхом:

— За нами следуют какие-то люди!..

Повелитель рассмеялся — наивность спутницы позабавила его.

— Не бойся, душа моя, — поспешил успокоить он. — То мои подданные. Тут до самого горизонта только мои люди. Поэтому никто не посмеет угрожать моей голубке. — И добавил: — За нами следуют мои телохранители. Таков уж их долг — следить за моей безопасностью!

Чудесная Эвелина присела рядом и, подперев кулачком свой тоненький подбородок, вздохнула...

В свете полыхающих огней светлейший вдруг увидел на щечках своей возлюбленной румянец— прогулка и свежий воздух сотворили маленькое чудо. Хану захотелось, чтобы красавица обняла его, ответила лаской на ласку. Но та сохраняла бесстрастие статуи. «Да она просто лед!» — невольно подумал светлейший.

Через минуту он уже грустил: «О, если бы я был моложе!» Чувствуя, что лаской не приблизит ее к себе, он решил повлиять на красавицу иным способом.

— Завтра я открою тебе свои сундуки, — решив подкупить ее, сказал он. — Подарю тебе лучшие наряды!

— Зачем так печетесь обо мне, мой господин? — неожиданно ответила пленница. — Мне не надо подарков!

Этот отказ наконец рассердил светлейшего. Баты-хан понял, что едва ли сумеет растопить равнодушие упрямицы.

— Чего же ты хочешь? — громко и сурово спросил он.

Пленница не ответила. Вопрос оказался неожиданным для нее. Впрочем, она не смела просить о том, чего так желала. Но светлейший догадался, о чем она думала.

— Хочешь, чтобы я отпустил тебя? — спросил он.

Очередное молчание прекрасной Эвелины впервые подарило Баты-хану надежду. Светлейший теперь не сомневался, что пленница не откажется отблагодарить его, а потому начал строить свой карточный домик. Он еще не знал, какие чувства питает к нему красавица, но уже упреждал себя обещанием: «Я покорю ее сердце! Чего бы мне это ни стоило!» Эту мысль родила даже не столько уверенность в себе, не столько привычка побеждать и быть первым, сколько страсть, успевшая укорениться в нем. С какой-то минуты хан уже не сомневался, что пленница полюбит его. «Она будет моей!» — уверенно говорил он себе, словно дело касалось покорения очередной крепости. Безумец, он рассчитывал на силу воли и на разум там, где всякие расчеты были бессмысленны и где следовало скорее уповать на волю провидения. Хан не хотел признавать, что ему не помогут даже горы нарядов, что женское сердце — это такое же таинство, как и таинство мира. Подобная попытка должна была сделать его несчастным. Бедняга предчувствовал сие несчастье, но отступиться уже не мог...

Глава 9. Чан с теплой водой

Потом они вернулись. Разросшееся желание Баты-хана к этому времени уже прорывалось в нетерпение — бедняга трепетал от одного взгляда на пленницу.

Она же по-прежнему будто не замечала его. Сконцентрировавшись на какой-то мысли, она опять выглядела вялой и пассивной.

Как только они вошли в шатер, повелитель взял красавицу на руки и перенес на ложе осторожно, словно драгоценность. Но и на этот порыв пленница не ответила, только воззрилась на хана с ожиданием...

Поведение наложницы наконец взбесило светлейшего. Несчастный сорвал с нее платок, а потом начал снимать и одежды. Оголились тонкие плечи прекрасной Эвелины, ее маленькие груди...

— Ты ведешь себя, как дева в первую ночь после свадьбы! — вскричал хан, надеясь, что, может быть, упрек вызовет у упрямицы какие-то эмоции. — Или ты действительно дева и это не твой ребенок?.. Неужто я так противен тебе?..

Пленница продолжала таращить на него глаза. Помимо ожидания чего-то непредвиденного, взгляд ее выражал страх. Неведомое размышление — может быть, попытка примириться с обстоятельствами и наконец отдаться воле этого человека — продолжало беспокоить ее...

— Ну! — завопил светлейший. — Отвечай!.. Заплачь! Оттолкни меня! Скажи грубость!.. Только не молчи! Не смотри на меня как на пустое место!