Посланник Аллаха

Бедняжка наконец пошевелилась. Глаза ее замигали. Она откинула свои роскошные, закрывавшие ей лоб и щеки волосы и, устремив взор в сторону своих вытянутых, как струны, ножек, тихо, с хрипотцой в голосе, ответила:

— Хочу умыться...

— Что? — готовый встретить в штыки любую ее просьбу, вскричал разъяренный хан.

— Мне надо умыться! — повторила чудесная Эвелина уже уверенным голосом. — Прикажите принести чан с теплой водой!

Сбитый с толку, а потому ужасно рассерженный, Баты-хан откинулся на подушки. Добрую минуту после этого длилась тягостная пауза. Наконец светлейший хлопнул в ладоши...

Сейчас же вошел китаец, согнулся в поклоне.

— Чан с теплой водой для несравненной! — приказал повелитель и, выказывая нетерпение, добавил: — И зажгите огонь!

С этой минуты, не сознавая того, он превратился в раба своей возлюбленной. Его сердитое выражение и суровый тон в настоящий момент являлись лишь маской, попыткой обмануть самого себя. На самом же деле он уже начал входить в роль несчастного мужа при властной жене. Этого не случилось бы, если бы он был более недоверчив. Но просьбы пленницы виделись ему естественными и искренними: ее желание вернуть ребенка заставило светлейшего подумать, что прекрасная Эвелина — любящая мать, а ее желание окунуться в чане — что она опрятна. Сердясь лишь по причине своего нетерпения, повелитель в глубине души ликовал. Он готов был признать, что наконец-то нашел свою царицу...

Между тем своими просьбами хитрунья — что, впрочем, следовало простить ей — лишь пыталась отсрочить момент своего падения, старалась узнать, с кем имеет дело. Она не сомневалась в силе своих чар. Изучая характер повелителя, красавица уже теперь, когда положение ее еще было таким хрупким, неопределенным, пыталась заставить этого высочайшего из мужей, этого гения подчиняться ей. Она играла на его страсти. В свою очередь, очарованный ею, хан не понимал, что, потакая просьбам этой женщины, он падает в ее глазах.

Зажгли факелы. Потом внесли высокий деревянный чан в виде ладьи, поставили посреди шатра под круглым вырезом, из которого виднелся клочок звездного неба. И, наконец, принесли две бочки с водой — горячей и холодной, стали наполнять чан...

Когда слуги удалились, прелестная Эвелина, словно подчиняясь воле свыше, стала снимать рубашку. Угадывая взгляд очарованного ее движениями повелителя, она повернулась к нему лицом и, как бы воздавая должное за то, что тот удовлетворил ее просьбу, дала ему какое-то время полюбоваться своими прелестями. Плечи, грудь и бедра ее были слишком худыми. Своей фигурой она походила на подающую надежды тринадцатилетнюю девочку. И только длинные пышные волосы, ясные, чуть выпуклые глаза да еще тонкие, выразительные брови делали ее настоящей царицей.

Светлейший едва успел насладиться чудесным видением — красавица хихикнула и побежала к чану. В грациозном беге ее сквозило желание обольщать. Бедняжка словно пробудилась от сна — теперь ей хотелось игры, движения... Приблизившись к чану, она опять оглянулась. При этом глаза ее выдали радость — теперь она зазывала к себе.

Светлейший даже рот раскрыл — так удивился ее неожиданному перевоплощению. Ему хотелось получше разглядеть наложницу. Живая игра огней множила его фантазии и подогревала страсть. Наконец бедняга почувствовал, что не может удовлетвориться одним созерцанием, ему хотелось близости с подругой, хотелось касаться ее, ласкать...

Между тем несравненная нагнулась и опустила ладонь в чан — оценила теплоту воды. Кажется, оценка удовлетворила ее, потому что красавица тут же подняла ножку и стала забираться в чан... Эта ее попытка переполнила чашу терпения светлейшего. Баты-хан, будто мальчик, которого ударили, изогнулся, вскочил на ноги и поспешно, урча от нетерпения и даже злости, стал сбрасывать с себя одежды...

Он разделся, когда царица его очей, обласканная теплой водой, уже нежилась, сидя на дне широкого чана. Ноги ее были согнуты в коленях, а глаза блаженно закрыты. И только длинные ресницы подергивались на белых щечках, как крылья присевшей бабочки... Светлейший приблизился к чану, перелез через стенку, выплеснув при этом часть воды на ковер, и жадно привлек пленницу к себе, припал к ее тонкой белой шее. Теплая вода, близость желанного существа, своим поведением напоминающего безропотную девочку, движение и вспышки живых огней вокруг — все это мгновенно вскружило ему голову. Впервые за последние годы бедняга позабыл обо всем на свете: мир, вселенная, бесконечное небо, в силу и таинство которого он верил, в одно мгновение сократились до пределов маленькой, искусно сработанной ладьи, лица и тонкого тела его богини. Одной рукой он прижимал свою желанную, а другой нежил ее по тем местам, которые скрывала темень воды.

И тут случилось то, чего он так ждал: пленница стала поддаваться ему. Сначала появился румянец на ее лице. Потом открылись ее глаза, а уста начали исторгать стоны. Чудесная Эвелина всем телом придвинулась к повелителю и начала нежно целовать ему плечи и грудь.