Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице]

На вокзале он взял в автоматической камере хранения свою сумку, в которой лежали все его вещи, и пошел в уборную. Там он помылся, побрился, привел себя в порядок. Потом разменял рубль на пятикопеечные монеты и положил сумку в камеру. Немного постоял, подумал, не забыл ли чего, взглянул еще раз на номер ячейки и вышел на привокзальную площадь. Главным ее украшением были огромный портрет Генерального секретаря Коммунистической партии и часы, которые показывали без пятнадцати одиннадцать. Одиннадцать… Скоро открывается водочный магазин.

Девушка, возле которой он остановился, вдруг покосилась на него и отошла в сторонку.

«Черт побери! Наверное, от меня здорово разит перегаром. Надо пойти куда-нибудь перекусить или хотя бы выпить кофе».

За несколько месяцев бродяжничества Сергей неплохо изучил город, особенно центр. Он знал время работы всех кафе, столовых или маленьких забегаловок, где можно было выпить или даже подремать за столиком, а за сорок копеек неплохо поесть. Правда, в последнее время у него совсем пропал аппетит. Целыми днями Сергей ничего не ел, пил только кофе. Вот и сейчас он устремился не в столовую, а в кафе.

— Вы последние?

Стоящая рядом с молодым человеком девушка повернулась к Николаеву и сказала:

— Да, мы.

У нее были огромные красивые глаза, добрая улыбка и белая нежная кожа, которую очень трудно встретить у жителей большого города. Вероятно, она недавно приехала из провинции, и город не успел наложить на ее чистое лицо свою каинову печать. Стоявший же рядом с ней парень в грязном сером плаще, был уже отмечен ею. Он наклонился к девушке и прошептал:

— Аллочка, мы должны выпить за нашу встречу вон того винчика.

Молодой человека потыкал в витрину своим оттопыренным мизинцем. Обгрызенные ногти на его пальцах были покрыты красным маникюрным лаком, но и сквозь него просвечивала грязь. Молодой человек был пьян, поэтому достаточно развязен.

— Я еще никогда не пила. Мне мама — не разрешает даже шампанского на Новый год.

— Ты же сказала, что живешь в студенческом общежитии. Какая там мама? Да и выпьем мы чуть-чуть, по сто грамм. Ну, может, я двести прихвачу. Потом пойдем ко мне слушать музыку. У меня такие записи! Закачаешься. «Битлз, Бони-М, АББА, Би-Джиз…»

— Ладно, но только чуть-чуть.

— О чем речь? Ты не смотри, что вино дешевое, зато градус есть, живо настроение поднимет. Понятно?

Девушка улыбнулась, до нее еще не дошел смысл речи ее спутника. Она не понимает и того, что своим согласием выпить с этим человеком она подписывает смертный приговор своей нежной белой коже, стройной фигурке и своим красивым глазам. Возможно, года через два она сама станет завсегдатаем одной из таких забегаловок. Глаза ее провалятся и станут злыми, кожа посереет и отвиснет, и симпатичная наивная девчушка превратится в опустошенную женщину с лицом, по которому можно будет без труда определить количество сделанных ею подпольных абортов.

Подошла очередь молодого человека. Продавщица подмигнула ему и тихо спросила:

— Жоржик, новенькая?

По лицу Жоржика расплылась самодовольная улыбка.

— Что тебе? Как всегда? Два по двести?

— Давай, два по двести.

— Вы же говорили, что мы выпьем по сто граммов? — удивленно спросила девушка.

— Ты что, не видишь, меньше чем по двести не наливают.

Продавщица улыбнулась и подала два стакана.

— Что еще желаете?

— Две конфетки для дамы.

— Пожалуйста, с вас два рубля.

Две мятые бумажки исчезли в ящике стола. Сергей проводил взглядом парочку до столика и подумал, что в данном случае это стоимость загубленной жизни девушки.

«Может, взять сто коньячка?» — но тут же отбросил эту мысль, — сначала надо устроиться на работу.

— Вы будете что-нибудь брать?

Голос продавщицы вернул его к действительности.

— Да, да. Мне, пожалуйста, один кофе, бутылочку за девять и… сто пятьдесят коньяка, — последняя фраза вырвалась у него сама собой. Он не хотел заказывать алкоголь и вот, пожалуйста.

— С вас три рубля семьдесят шесть копеек.

«Отказываться поздно, — надо платить. Вот же невезуха сегодня. Мне еще надо было сходить на вагоностроительный, насчет работы».

Сергей расплатился, взял коньяк и подошел к единственному свободному столику, за которым сидела молодая женщина в красной заграничной куртке.

— У вас свободно?

— Садись! — сказала женщина и посмотрела не него своими сильно подведенными глазами. — Что такой невеселый? Жена ушла или любовница рога наставила?

— Нет, на работу никак не могу устроиться.

— Чего? — изумленно уставилась на него соседка по столу.

— Видите ли, в чем дело. У меня в трудовой книжке последняя запись «старший инженер», поэтому, никто не хочет меня принимать на работу, да и прописки у меня нет.

— За что с работы вытурили? Поддавал здорово?

— Нет, что вы, ни капли.

Женщина посмотрела на стакан Сергея и усмехнулась.

— Вы меня неправильно поняли, — начал оправдываться он, — я тогда совсем не пил. Это я сейчас только.

Обладательница яркой куртки мотнула головой и сказала: