Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице]

— Слушай первый: Все, что может испортиться, — портится. Следствие из него: Все, что не может испортиться, портится тоже. Закон второй: Когда дела идут хорошо, что-то должно испортиться в самом ближайшем будущем. Следствие первое: Когда дела идут хуже некуда, в самом ближайшем будущем они пойдут еще хуже. Следствие второе: Если вам кажется, что ситуация улучшается, значит, вы чего-то не заметили. Закон третий: Любую цель люди понимают иначе, чем человек ее указавший. Следствие первое: Если ясность вашего объяснения исключает ложное толкование, все равно кто-то поймет вас неправильно, то есть превратно. Следствие второе: Если вы уверены, что ваш поступок встретит всеобщее одобрение, кому-то он обязательно не понравится… Они смешные, но я им в кое-чем доверяю.

— Нечто подобное я уже где-то слышал, правда, под другой фамилией.

— Ну вот; вечно ему не угодишь. Фамилия ему не понравилась.

Сергей с Ольгой еще на прошлой неделе договорились, что сходят сегодня на «Плюмбума». Они сели в трамвай и протолкались к передней двери.

Зажегся красный огонек светофора, и трамвай остановился у перекрестка. Женщина с авоськами, не обращая на запрещающий свет и сигналящие автомобили, перебежала дорогу.

— Вот так всегда бывает, вначале мы теряем часы на стояние в очередях, а затем пытаемся наверстать секунды у светофоров, — сказала Ольга. — Это здесь, ты говорил, такси сбило человека? — спросила Ольга.

— Да, — кивнул Николаев, не сводя глаз со стоящего на перекрестке старичка. Зажегся желтый, затем зеленый свет, и трамвай тронулся с места. Дедуля посмотрел зачем-то на трамвай, затем направо и, постукивая тросточкой, пошел через дорогу.

Проехав метров триста, трамвай остановился напротив стадиона.

— Сходим, — толкнул Ольгу Сергей.

— Мы же собирались в кино. Что ты опять придумал?

— Пошли. Сейчас узнаешь.

Они, молча, пешком вернулись назад на предыдущую остановку. Сергей был очень серьезен, брови нахмурены, поэтому Ольга даже не пыталась расспрашивать его. Она знала, что если можно будет, он сам все расскажет.

Они сели в первый же подъехавший трамвай, и опять Николаев пробился вперед, к дверце вагоновожатой. Трамвай подъехал к светофору и остановился. На переходе в этот раз никого не было. Николаев взглянул на вагоновожатую, с равнодушным видом смотревшую на красный огонь светофора, и, сдвинув на затылок шапку, о чем-то задумался.

На остановке он постучал в дверь вагоновожатой и, показав удостоверение, спросил:

— Вам часто приходится останавливаться, когда подъезжаете к перекрестку?

— Почти каждый раз. Движение трамваев на этом участке очень оживленное, а автоматический переключатель светофора наше начальство сделать не хочет…

— А вы, случаем, не знаете, кто-нибудь из ваших вагоновожатых не был свидетелем того, как на этом перекрестке таксист сбил старичка?

— Ну как же не знать, — женщина закрыла двери и тронула ручку, — Клава Мошкова как раз стояла, когда он под него бросился.

— Бросился?

Николаев, наверное, очень сильно изумился, потому что вагоновожатая, взглянув на него, поправилась:

— Ну, я точно не знаю, сами у нее спросите. Она завтра на первом маршруте работает…

В четверг Курлюков встал рано. Первым делом, хотя было довольно темно, он обошел свой дачный участок, постоял, оглядываясь по сторонам, у посаженного вчера кустика смородины, затем принес охапку листвы, присыпал ею свежераскопанную землю и зачем-то вымыл у колодца лопату.

Взглянув на часы, он заспешил. Надо было успеть добраться до дома, переодеться во что-нибудь попроще, поставить машину на стоянку и еще не опоздать на работу.

Оценщик вывел из-под навеса «Жигули» и закрыл ворота. Взглянув в последний раз на высокий, опутанный колючей проволокой забор, Сергей Иванович медленно выехал по разбитой грузовиками дороге на шоссе. Отсюда, от дачного поселка до города, было всего двадцать минут езды на машине.

Курлюков достал из отделения для перчаток пачку «Мальборо», которую держал для особо почетных пассажиров, и щелкнул зажигалкой. Он, по правде говоря, не курил, но сегодня это была уже третья сигарета.

«Им хорошо, убрали старика, а мне, что теперь делать?»

Он приоткрыл окошко и стряхнул пепел. Пальцы у него слегка подрагивали. Не помогла даже таблетка «тазепама».

«Может, плюнуть на все и смыться куда-нибудь подальше? Да только куда, скоро зима…»

Сергей Иванович поежился, застегнул до конца молнию на куртке и включил отопитель.

«Бог ты мой, быстрей бы все это кончилось. Когда наконец можно, будет выбраться из этого дерьма… Скорей бы смыться за бугор, но денег еще мало. Кому я там без денег нужен?»

Он вспомнил толстенькую пачку долларов, только что закопанную в огороде, и на душе у него стало теплей.

«С ними меня везде примут. Узнать бы, где мой шеф деньги держит и грабануть. Вот у кого „зелени“ куры не клюют. А лучше пришить его, чтобы потом…»

Полотно дороги вдруг слегка покачнулось. Курлюков от неожиданности нажал на тормоз. Шедшая сзади машина засигналила и замигала фарами.