Посланник небес

Пороховой дым окутал палубу галеона как туман, уже не было возможности разобрать, где свои, а где неприятель. Гриффитсу достался серьезный противник. Его клинок рассекал воздух с неимоверной быстротой, Гриффитс едва успевал отражать удары. Противник прижал капитана «Кассиопеи» к фальшборту, их шпаги соединились гарда к гарде. По комплекции Гриффитс уступал нападавшему, тот был выше на голову и физически крепок. Капитан отчаянно пытался высвободиться, но противник имел серьезные намерения не протыкать его шпагой, а живьем отправить за борт на съедение акулам. Порыв ветра на мгновение поднял плащ противника и закрыл ему лицо. От неожиданности он ослабил хватку, этого было достаточно Гриффитсу, чтобы поменяться с ним местами. Соперник Гриффитса резко качнулся к борту, капитан приподнял его за ногу, и грузное тело, пролетев несколько футов, с громким плеском плюхнулось в воду.

Внимание Джеймса Уолтерса вдруг привлекли три человека, богато одетые, они не принимали участия в битве. Они пытались спустить на воду баркас и погрузить в него небольшой, но очень тяжелый бочонок. Уолтерс подозвал к себе Гриффитса и Мэтью и указал на этих господ. Троица ожесточенно сопротивлялась, но довольно скоро все они оказались за бортом. Акулы, которых было уже не две, а много больше, без промедления занялись их телами. Добычи всем не хватало. Две акулы затеяли между собой драку. Точнее, одна нападала на другую и норовила ухватить ее за брюхо. Мэтью, непроизвольно заинтересовавшийся этой схваткой, в порядке справедливости застрелил из пистолета нападавшую. Остальные тут же принялись разрывать убитую подругу на части.

– Жрут друг друга, сволочи! – Мэтью с досады сплюнул за борт и присоединился к Гриффитсу и Уолтерсу, которые пытались откупорить бочку.

Сражение подходило к концу. Значительная часть команды испанского галеона была перебита. Остальные, спасая свою жизнь, попрятались по каютам. Матросы «Кассиопеи» с победными криками бросились в трюмы. Там действительно находились закованные в кандалы негры – в одной части мужчины, а через перегородку женщины. Озверевшие и истосковавшиеся матросы накинулись на негритянок, срывая с них нехитрые одежды. Женский визг и матросские вопли доносились из трюмов.

Но наших компаньонов негритянки не интересовали. Их больше привлекало содержимое бочонка, который, наконец, удалось вскрыть при помощи топора. Лорд Холлис, вступивший в бой где-то в середине сражения, тоже подошел к своим товарищам. Но тут лица друзей внезапно помрачнели. В бочонке оказался… песок. Мэтью грязно выругался.

– Африканский сувенир, – с горечью проговорил он.– Песок из самой Сахары!

Уолтерс запустил в песок руку и наткнулся там на что-то твердое. Он поднял руку вверх, и сияние ослепило четверых джентльменов. Лучи заходящего солнца, переливаясь, вдруг заиграли множеством радуг. Уолтерс держал в руке невероятных размеров алмаз…

Пока матросы забавлялись с негритянками, бочонок снова закупорили и незаметно перенесли на «Кассиопею».

Через пару часов, когда над океаном уже повисли сумерки, «Кассиопея» отшвартовалась от испанского судна. Все, что нашлось ценного, было перенесено на фрегат, недобитых членов экипажа галеона связали и поместили в трюм к неграм. Они не сопротивлялись. Мысль о том, что их ожидает смерть никого из них уже не страшила. В другом трюме, арсенальном, по указанию Холлиса к бочке с порохом подвели длинный стопин и подожгли его.

Капитан Гриффитс занял место на мостике и дал команду ставить все паруса. «Кассиопея» при слабом восточном ветре медленно удалялась от галеона. Когда она была от него на расстоянии кабельтова, прогремел взрыв. Огненное зарево на миг осветило сгустившуюся темноту. В воздух взметнулись обломки древесины, окутанные клубами черного дыма, и объятые пламенем останки взорванного галеона начали медленно погружаться.

– Бедняжки… – произнесла Мэри Дэлилай и закрыла лицо руками.

Гарри Мэтью перекрестился.

– Factum est factum, – пожал плечами Оскар Холлис. – Что сделано, то сделано.

– Мы отправили на дно тысячу фунтов стерлингов! – ворчливо заметил Уолтерс и, плюнув с досады за борт, отвернулся от зарева пожара.

– Ты имеешь в виду сотню черномазых обезьян, которые пошли на корм рыбам?

– Да, именно их, разорви меня акула! Команда будет недовольна, чего доброго поднимут бунт.

– Как унимать бунтарей, не мне тебя учить, дорогой Уолтерс. А команде объясни, что на невольничьем рынке большая конкуренция. Мы не работорговцы, нам пришлось бы отдать сей товар перекупщику по бросовым ценам. К тому же, пока мы дойдем до Америки, этих горилл надо чем-то кормить, я уж не говорю, какая вонь будет стоять в трюмах от их испражнений…

Холлис достал надушенный платок и прикрыл им свой нос, будто бы уже чувствовал эту вонь.

Отойдя от места сражения пять-шесть миль, Гриффитс велел убрать паруса, и «Кассиопея» легла в дрейф. Ветер стих совсем, наступил полнейший штиль. Команде корабля выкатили два бочонка агуардиенте⁶, изъятых с галеона, и матросы при помощи оловянных кружек тут же принялись опустошать содержимое этих бочек.