Посланники тени

— Юля? Юля?! Ты слышишь? Эй, не бросай трубку… Он же не обращал на тебя внимания… Так ему и надо!

Девушка молча отключила прием. Голова отчаянно кружилась, и так хотелось упасть в спасительное беспамятство. Только кто заметит? Одна в пустой квартире. Одна по жизни.

Телефон зазвонил снова. Сил поднять трубку не осталось, они улетели куда-то вместе с именем возлюбленного. Смартфон обиженно отключился, позволяя Юлии остаться наедине с собственными мыслями. Она почти подумала, что потеряла сознание, но оно никак не собиралось уходить. Жестокий мир не собирался отпускать ее с прикроватного коврика в мир грез. Пришлось перевернуться на спину и просто уставиться в потолок.

Глупо, бессмысленно, больно…

Сколько прошло времени, сказать не могла. Мир для Юлии остановился. Лишь затекший затылок нуждался в смене положения тела, да желудок требовал жидкости. Но зачем это все, когда мир мертв? И она мертва вместе с ним.

— Эх, Алекс, — протянули губы.

— Юлька… — раздался отдаленный, до боли знакомый голос.

Женщина моргнула, дернула головой.

— Ну вот, уже и бредни начинаются…

— Юля-я-я-я, — протянул голос где-то ближе, словно из другой комнаты.

Сердце тревожно забилось и под ложечкой засосало. Краска покинула лицо.

— Юля! Я здесь… — раздалось за спиной.

Юлия закричала, резко повернулась. Но за спиной лишь коврик, только сильно ударилась головой о край кровати. По лбу потекла теплая струйка. Тяжелые капли разбились о пол. Непривычно багровые на фоне светлого пола, вызывающие тошноту.

— Юля! Ты хотела меня? Я здесь! — издевался голос из ниоткуда. Он словно звучал в голове. — Мы теперь всегда будем рядом!

Девушка вскочила, выбежала на кухню, схватила с полки кухонный тесак для рубки мяса и неумело замахала перед собой. Глаза залепило потоками крови с разбитого лба, погрузив и без того мрачный мир перед рассветом в розовый цвет.

— Не подходи! Слышишь? Не смей!

Странный смех прокатился по кухне, раздаваясь отовсюду:

— В чем дело? Ты боишься? Не бойся. Мы всегда будем рядом! Ты ведь этого хотела? Я тебя теперь не покину! Ты меня привязала к себе, тупая ты тварь! Ты со свету сжила! Я тебе это все припомню! Прямо сейчас за все ответишь!

— Нет!!! — Юлия побежала в коридор, закрыв глаза и выставив тесак перед собой, словно прорывалась сквозь толпу врагов. Неустойчивая, скользкая подошва обуви скользнула, и руки рефлекторно выбросились вперед, защищая голову.

Тесак провернулся в нетвердой ладони, полоснул по коже и женщина покатилась по полу, прижимая руки к горлу… и оставляя за собой кровавый след.

— Вот видишь, Юля. Я же говорил. Мы всегда будем вместе. Ты ведь этого хотела? — раздалось в голове. — Иди же в мои объятья. Я покажу тебе какой ад может устроить человек, которого разлучили с собственным сыном.

— НЕЕЕТ!

Кровь быстро переполнила горло, легкие не получали необходимого воздуха. Юлия умирала, захлебываясь. Алексей Иванович стоял перед глазами и улыбался.

— Грех ведь на душу берешь, — эхом раздалось в голове последнее предложение ведьмы.

* * *

Много лет назад

Сумерки наползали неспешно. Солнце спряталось за серой пеленой облаков, не собираясь показываться до следующего дня. Воздух пропитался сыростью, дышать приходилось почти что паром, легкие то и дело хрипели от конденсата, словно вокруг стоял сплошной туман. Духота и слабость проникали в каждую клеточку мощного звериного тела. Оно то и дело настойчиво требовало жидкости. Или лучше кровавого мяса, которое вернее прибавит сил. И отдыха. Завалиться на пару дней в сырой землянке на любимом камне и хорошенько проспаться — самое то.

Николай шагал по лесу, как всегда, молча. Белые, как первый снег, зубы были крепко стиснуты. Губы сжаты в плотную линию. Лишь резцы немного торчали из-под верхней губы, почти как у волка.

Но новый хозяин леса не был волком. Он был человеком. До той поры, пока его не стали бояться даже волки.

Слух уловил дальний приглушенный шум борьбы. На периферии зрения мелькнула смазанная картина возни в кустах. Стоило повернуться и приглядеться сквозь листву, как узрел кровавую битву Бурого медведя с диким кабаном. Бились на смерть — медведь оголодал по весне, а кабан защищал потомство. Никто не отступит.

Медведь когтистой лапой подранил кабана, тот ярился, стараясь подцепить на клыки или пнуть копытом. Но больше рычал, фыркал, истекая кровью и теряя силы с каждым мгновением. А косолапый близко не подходил, ждал момента, когда добыча совсем ослабеет, чтобы вторым мощным ударом довершить битву и вдоволь полакомится еще живым теплым мясом.

Зима была лютой, долгой. Звери проснулись отощавшими, готовыми драться с кем угодно за любую пищу, чтобы набраться сил. Слабые долго не живут.

Хозяин леса выхватил из-за пояса широкий охотничий нож, затаился за деревом, ожидая развязки — он за зиму потерял сил не меньше. Тоже надо восстанавливать.

Медведь, тем временем, молниеносно метнулся к кабанчику — те, кто думают, что медведь неповоротлив и неуклюж, нередко оказываются мертвы. Николаю это с детства привил отец, который сам всю жизнь прожил в тайге.