Читаем После 1945. Латентность как источник настоящего полностью

Если начиная с первых месяцев того года союзники и другие европейские нации и рассматривали возможность создания отдельного западногерманского государства, то Советский Союз, напротив, твердо держался той идеологической линии, что пролетарская революция продолжается; а это означает, что вся Германия должна стать социалистической (такое развитие событий считалось само собой разумеющимся со времен Ленина). Уже 15 августа 1948 года советское правительство предложило отменить блокаду Берлина, если будет выпущена общая валюта и все планы, связанные с западногерманским государством, будут отменены. Что касается общей экономики, то Соединенные Штаты, Великобритания и Франция были открыты к переговорам, но в том, что касается государственности, они не видели никакой альтернативы, кроме разделения. После некоторых начальных колебаний со стороны США в воздух между Западной Германией и Берлином были подняты три воздушных бригады, совершавшие ежедневно около двух тысяч полетов. Операция эта, разработанная генералом Лусиусом Д. Клейем, и приведенная в исполнение американскими и британскими воздушными силами, была столь эффективна, что Советы потеряли возможность политической игры путем аннексии западных секторов. Вместо того чтобы сохранить вариант единого немецкого государства на основе социализма, силы западных союзников заставили СССР полностью отказаться от такой возможности. Именно такого итога и стремился избежать Сталин.

В бывших британских колониях в Палестине и Индии противоположная политическая стратегия привела к сходному отклонению от изначального плана. Здесь отступающая колониальная власть хотела избежать политического напряжения, имевшего религиозную подоплеку, способную привести к гражданской войне, и делала это путем разделения. Прежде чем была дарована национальная независимость, власть создала индийское и пакистанское государства, еврейское Израильское государство и исламское Палестинское государство. Однако такие профилактические деления породили гораздо больше нетерпимости и агрессии, чем раньше, в отношении меньшинств, оставшихся там, где они были «не у себя дома». И в то же время мусульманские меньшинства в Индии и Израиле, кажется, стали более чувствительны к давлению со стороны большинства, чем прежде (то есть прежде чем были введены условия «диаспоры»). В обоих случаях изначальная стратегия, направленная на то, чтобы продвигать дело мира, создала несколько потенциальных театров военных действий, которые до сих пор продолжают быть невралгическими зонами мировой политики.

Левые обнаружили, что чрезмерная приверженность политическим целям и планам часто связана с их крушением или отходом от пути. Именно этот опыт становится лейтмотивом в повествовании Джованнино Гуарески о Доне Камилло и Пеппоне, где рассказывается о борьбе и тайной дружбе после войны между коммунистическим деревенским мэром из Северной Италии и местным католическим священником. В какой-то момент Пеппоне проинструктировал своих товарищей по партии и сторонников не участвовать в ежегодной процессии к реке, когда священник несет тяжелый крест из местной церкви, моля Бога защитить дома и поля со стадами. Причина, по которой мэр противится участию членов партии, – в том, что Дон Камилло не разрешает его коммунистам надеть красные шарфы в честь такого случая. Пеппоне также дал ясно понять религиозным жителям деревни, что любой, кто посмеет пойти с Доном Камилло, будет строго наказан. И что еще хуже, коммунисты физически блокируют одинокое шествие священника. «За неимением танка»[128] Дон Камилло отказывается прервать свой поход и грозит врагам, поднимая крест «как дубинку». «Я подчиняюсь ему, – говорит Пеппоне, имея в виду Христа на кресте, – не тебе». Собираясь позади мэра, все силы коммунистического сопротивления вместе следуют за священником к реке. Там Пеппоне говорит «Аминь» и сам крестится после того, как Дон Камилло произносит (вполне предсказуемо) неоднозначные слова в адрес Бога: «Иисус, если бы в этой убогой деревеньке дома некоторых людей могли поплыть, как Ноев ковчег, я бы молил тебя потопить ее полностью. Но раз дома праведников построены из того же материала, что и многих грешников, и поскольку несправедливо будет заставлять добрых людей нести наказание, предназначенное таким злодеям, как мэр Пеппоне с его безбожными сотоварищами, я прошу Тебя защитить эту деревню ото всех наводнений и дать ей процветание»[129].

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная история

Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века
Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века

Книга профессора Гарвардского университета Роберта Дарнтона «Поэзия и полиция» сочетает в себе приемы детективного расследования, исторического изыскания и теоретической рефлексии. Ее сюжет связан с вторичным распутыванием обстоятельств одного дела, однажды уже раскрытого парижской полицией. Речь идет о распространении весной 1749 года крамольных стихов, направленных против королевского двора и лично Людовика XV. Пытаясь выйти на автора, полиция отправила в Бастилию четырнадцать представителей образованного сословия – студентов, молодых священников и адвокатов. Реконструируя культурный контекст, стоящий за этими стихами, Роберт Дарнтон описывает злободневную, низовую и придворную, поэзию в качестве важного политического медиа, во многом определявшего то, что впоследствии станет называться «общественным мнением». Пытаясь – вслед за французскими сыщиками XVIII века – распутать цепочку распространения такого рода стихов, американский историк вскрывает роль устных коммуникаций и социальных сетей в эпоху, когда Старый режим уже изживал себя, а Интернет еще не был изобретен.

Роберт Дарнтон

Документальная литература
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов. Помимо восстановления их исторических и биографических обстоятельств на основе архивных источников, эти конфликты рассмотрены и как юридические коллизии, то есть как противоречия между компетенциями различных органов власти или между разными правовыми актами, регулирующими смежные отношения, и как казусы — запутанные случаи, требующие применения микроисторических методов исследования. Избранный ракурс позволяет взглянуть изнутри на важные исторические процессы: формирование абсолютистской идеологии, стремление унифицировать французское право, функционирование королевского правосудия и проведение судебно-административных реформ, распространение реформационных идей и вызванные этим религиозные войны, укрепление института продажи королевских должностей. Большое внимание уделено проблемам истории повседневности и истории семьи. Но главными остаются базовые вопросы обновленной социальной истории: социальные иерархии и социальная мобильность, степени свободы индивида и группы в определении своей судьбы, представления о том, как было устроено французское общество XVI века.

Павел Юрьевич Уваров

Юриспруденция / Образование и наука

Похожие книги

Критика чистого разума. Критика практического разума. Критика способности суждения
Критика чистого разума. Критика практического разума. Критика способности суждения

Иммануил Кант – один из самых влиятельных философов в истории, автор множества трудов, но его три главные работы – «Критика чистого разума», «Критика практического разума» и «Критика способности суждения» – являются наиболее значимыми и обсуждаемыми.Они интересны тем, что в них Иммануил Кант предлагает новые и оригинальные подходы к философии, которые оказали огромное влияние на развитие этой науки. В «Критике чистого разума» он вводит понятие априорного знания, которое стало основой для многих последующих философских дискуссий. В «Критике практического разума» он формулирует свой категорический императив, ставший одним из самых известных принципов этики. Наконец, в «Критике способности суждения» философ исследует вопросы эстетики и теории искусства, предлагая новые идеи о том, как мы воспринимаем красоту и гармонию.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Иммануил Кант

Философия