После 2050 (СИ)

Тем временем я тихонько спросил у Аристотеля, почему наша встреча с Александром продолжится в бане. Оказывается, что для древних греков посещение бани, или как они называют — лакониума, является неотъемлемым ритуалом их повседневной жизни. Они достаточно щепетильно относятся к своей внешности и гигиене. В лакониуме тело распаривается, открываются поры на коже, которую очищают специальными скребками, так называемыми стригилями, а после очистки натирают ароматными маслами. И уже насладившись банными процедурами, ведутся беседы философского характера.

В предбаннике Александр быстро сбросил с себя всю одежду и зашёл в парилку. Я глянул на ребят, которые пожимали плечами и глупо улыбались, а потом на Аристотеля, но тот уже тоже раздевался.

— Говард, надо идти, — негромко сказал Аристотель.

— Это я уже понял, но как-то неудобно с царём и в парилку.

— А чего тут стесняться? Мы же ничего дурного не делаем.

— И то правда, — сказал я и принялся снимать свою обувь. — Только вначале зайдут мужчины, а потом уже женщины, — добавил я настойчивым тоном. «Ух, хорошо, что Кэти не пошла» — подумал я.

— Ну что вы там? Заснули? Меня уже одолевает скука, — послышался голос Александра из парилки.

— Идём, идём, — ответил ему Аристотель.

Пока мужчины раздевались, Аристотель объяснил как правильно вести себя в бане и рассказал о процессе очищения тела.

При входе в парилку меня тут же охватило горячим паром. В самом помещении парилки трудно было что-то разглядеть — пар висел плотной стеной, а множество цветных окошек, расположенных в сводчатом потолке, лишь немного пропускали солнечный свет.

— Проходите, друзья мои, — сказал Александр томным голосом.

Ориентируясь на голос Александра, я нашёл его в этом горячем тумане. Царь боком развалился на скамье, облокотившись на правую руку, а левая нога его, согнутая в колене, игриво покачивалась.

— Вот места, дорогие мои. Устраивайтесь удобней и расслабьтесь, — предложил он. — Какие-то вы очень напряжённые.

Аристотель мигом вскочил на скамью с правой стороны от Александра. А мне пришлось лечь с другой стороны так, что мои ноги были направлены в сторону ног Александра. Бен, Майк и Махмуд легли немного поодаль. Через минуту зашли Мишель и Янь — всё-таки они не решились оголить свои тела и поэтому облачились в белые простыни.

— Прекрасная Артемида! Восхитительная Деметра! Что с вами? Зачем эти наряды в бане? — вопрошал Александр в недоумении.

— В заботе о глазах твоих мы не стали полностью обнажаться, так как наши божественные тела могут лишить тебя зрения, — спокойно ответила Мишель-Деметра.

— В самом деле? Спасибо, что предостерегли. Только вот «божественная» фигура Аполлона меня не только не ослепила, но и не впечатлила даже, — сказал Александр, гордо поглаживая свои сеченые мышцы бокового пресса, после чего с ухмылкой покосился в сторону Махмуда-Аполлона, а тот в свою очередь с недовольством отвернулся.

— Божество в женском обличии не сравнимо богом-мужчиной! — строго заметила находчивая Янь-Артемида.

— Учитель! — обращался царь уже к Аристотелю. — Ты уже хорошо знаком с этими достопочтенными представителями Олимпа?

— О да, Александр! Мне оказана великая честь общения с ними!

— Вижу, что удовлетворён общением, — негромко сказал Александр. — Ну ладно. Расскажите, благородные боги, что заставило вас спуститься на эту грешную землю, и какую цель вы преследуете?

— Кхе-кхе, — подавился жарким паром Бен. — Мы к вам прибыли с очень важной миссией.

— И что это за миссия? — немного приподнялся Александр.

— Александр, здесь не очень удобная обстановка для обсуждения нашей миссии, — сказал я, чувствуя, что стало тяжело дышать в этой душной парилке.

— Во как! — выразил удивление македонский царь.

— Да, в самом деле, Александр, — вмешался Аристотель. — Им есть что сказать, но только давай уже сделаем это за обедом. Выпьем вина, закусим нежным мясом ягнёнка и поговорим.

— Ух, заинтриговали! Ладно, моемся и идём обедать, — Александр встал со скамьи. — Эй! Стригильщики! — крикнул он в сторону выхода.

Тут же вбежали с десяток человек со стригилями и начали чистить ими наши тела. Одни скребли, другие поливали нас водой из кувшинов. Мишель и Янь вежливо отказались от этих услуг и сидели в стороне. Привыкший мыться только мочалкой, я не получал удовольствия от воздействия на мою кожу металлического предмета, но терпел и, видимо, мои друзья тоже.

Закончив процедуру мытья, мы вышли из парилки в соседнее помещение, где эти же стригильщики натёрли нас благовонным маслом. Александр и Аристотель позволяли натирать себя маслом во всем местах на теле, даже нескромных, но ни я, ни ребята не допустили чужие руки к своим интимным местам. Не вытерпев этих голых сцен, Мишель и Янь вышли сразу же в предбанник и оделись. По выражению лица Александра было видно, что он заметил нашу отчуждённость от повседневных ритуалов его современников.