После 2050

Преобразователь включился, после чего процесс искривления пространства нашего пути был запущен. Сначала, всё было, как и в прошлый раз: преобразователь стал тянуть энергию из чёрной дыры, корабль трясло, визуально пространство складывалось пополам, как лист бумаги, и появилась иллюзия столкновений звёзд и галактик, сопровождающихся взрывами и вспышками. Но потом всё пошло как-то по-новому… Люди, предметы, звёзды, и всё вокруг стало разваливаться на равномерные фрагменты, постепенно рассыпаясь ещё на более мелкие частички — молекулы, атомы, кварки, которые потом ещё бесконечное количество раз распадались на неизвестные нам «кирпичики» мироздания. Всё стало однообразной прозрачностью, то есть всё, что было, стало ничем и настолько прозрачным, что, глядя вдаль (если можно так сказать, что я глядел), я видел, а точнее, чувствовал там себя. Я находился везде и повсюду, и в то же время (если вообще можно назвать это временем) меня нигде не было. И это прозрачное «несуществующее всё» сжималось в одну точку, которая была везде и одновременно нигде. Я уже ничего не видел и не слышал, но ещё что-то чувствовал. И потом я перестал что-то чувствовать. Тьма и тишина. А может, даже и не было там ни тьмы, ни тишины. Может, это и была смерть, которой на самом деле не существовало, так как не было и жизни. А что же тогда было? Я не знал. Но знал, что это был конец, у которого не было начала. Так значит, если не было начала, то и конца на самом деле быть не могло…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Наверное, всё-таки был конец, потому что я стал чувствовать начало. Да, это было начало! Ко мне вернулись чувства, я видел и слышал. Вот уже образовалась тьма, после которой стала появляться прозрачность! А в самой прозрачности прорвался сплошной поток яркого и горячего света. Остывая, свет превращался в частицы, из которых уже появлялось вещество, звёзды, планеты, корабль и знакомые люди на этом корабле…

— Переброска окончена, — объявил БИИ.

Пауза. На лицах каждого застывшее удивление, которое затем сменилось плачем. Почему-то все начали плакать! И даже я! И даже невозмутимый Майк Пейн! Видимо, то, что мы пережили во время прыжка в пространстве, взволновало наше сознание эмоционально-психическим потрясением. Но странно, почему этот прыжок так разительно отличался от предыдущего? В этом нам ещё предстояло разобраться.

— Это было страшно и одновременно восхитительно, — первой высказалась Кэти.

— А мне в начале было очень страшно, но потом стало абсолютно спокойно, если не считать этого неудержимого плача, — призналась юная Янь.

— В самом деле. Даже и не помню, когда я в последний раз так рыдал, — высказался Майк, после чего все рассмеялись, вспоминая рыдающего «железного» Майка Пейна.

— Но что же это всё-таки было? Необычайно красиво! И мне кажется, что я уже о таком где-то слышал, — сказал Бен и задумался.

— А мне кажется, что я знаю, что это было. Да и вы тоже знаете об этом ещё с детских лет, — сказал я.

— Что же это, Говард? — спросила Кэти.

— Это Теория Большого Взрыва на практике. Сначала мы наблюдали обратный процесс — сжатие Вселенной в сингулярность, а потом уже прямой процесс — взрыв, расширение и образование вещества. Хотя он действительно не совсем такой, как интерпретируется в Теории – оказывается всё намного сложнее.

— И вправду, — согласился Бен. — В общей структуре этого процесса всё происходило, как изучали по учебникам в школе, но, сколько там подробностей оказалось. Кто-то из вас запомнил хоть что-то из увиденного по неизученной части образования Вселенной? Строение и свойства вещества, волн и всего сущего и не сущего?

— Не суетись так, Бен. Наверное, это была всего лишь коллективная галлюцинация вследствие искривления пространства. И эта галлюцинация могла не иметь ничего общего с реальностью создания Мира, если он, конечно, реален, — ответил я.

— Ох, и запутал ты нас, Говард, — сказала Мишель. — После ужина приглашаю всех на психотерапевтический сеанс по стабилизации эмоционального состояния. Заодно и свои мозги приведу в порядок.

— М-да, не помешает, — сказал с задумчивым видом Махмуд. — Говард, а где наша новая экзопланета?

— БИИ, ты слышал вопрос Махмуда? Где наш новый объект? — спросил я.

— Он находится по левому борту корабля и визуально обнаруживается. Расстояние до объекта триста пятьдесят шесть тысяч миль, — ответил бортовой искусственный интеллект.

В тот час же все поспешили к электронно-панорамному иллюминатору.

— Ваау! — протянула Изабель.

— Она же голубая, как наша Земля! — воскликнула Кэти, прослезившись.

— Её цвет идентичен нашей родной планете, а это уже очень хороший знак, — пробурчал я себе под нос.

— Это превосходный знак, Говард, — прошептала мне Кэти.

— Не думал, что буду так радоваться цвету планеты, не зная, какая она на самом деле, — сказал Бен. — Ребята, но, может, нам рано ещё радоваться? Может быть, в атмосфере этой планеты присутствует подавляющее количество метана, который и придаёт ей этот голубоватый оттенок?