После

– Правда? – спрашивает Кен, и Хардин кивает. – Хорошо, тогда дай нам знать, когда вам будет удобно. – Его глаза блестят.

Начинается музыка, и Карен хватает Кена за руку.

– Это так здорово! Еще раз спасибо, что пришли, – говорит она и целует меня в щеку. – Ты так много сделала для нашей семьи, ты даже не представляешь! – шепчет она мне на ухо, и на глазах ее сверкают слезы.

– Первый танец жениха и невесты! – объявляет голос через динамики.

Бабушка Хардина, вместе с остальными гостями, уходит посмотреть.

– Ты их только что осчастливил, – говорю я Хардину, целуя его в щеку.

– Пойдем наверх, – говорит он.

– Что? – в голове у меня слегка шумит от двух бокалов шампанского.

– Наверх, – повторяет он, посылая через мое тело знакомый разряд.

– Сейчас? – смеюсь я.

– Сейчас.

– Но тут столько людей…

Не отвечая, он берет меня за руку и ведет через толпу из палатки. Когда мы оказываемся в доме, он берет мне еще шампанского, и я пытаюсь не пролить его, поднимаясь вверх по лестнице, не отставая от него.

– Что-то случилось? – спрашиваю я, когда мы закрываемся в спальной.

– Ты мне нужна, – мрачно говорит он, сбрасывая пиджак.

– Все в порядке? – Сердце в груди бьется часто-часто.

– Да, просто нужно отвлечься.

Он делает шаг ко мне, и я ставлю бокал на комод. Он делает еще шаг, беря меня за запястья, и поднимает мне руки над головой.

Я рада отвлечь его от того напряжения, которое свалилось на него внизу, – встреча с бабушкой впервые за много лет, присутствие на повторном бракосочетании отца, приглашение в нашу квартиру. Это слишком много для Хардина за такой короткий срок.

Вместо расспросов хватаю его за воротник рубашки и прижимаюсь к нему бедрами. Он уже возбужден. Со стоном отпускает мои руки, позволяя мне запустить пальцы ему в волосы. Когда его губы приближаются к моим, его язык горяч и сладок от шампанского. Через несколько секунд он сует руку в карман и достает знакомую упаковку.

– Если ты согласна сама позаботиться о контрацепции, я готов не пользоваться этим. Я хочу чувствовать тебя по-настоящему.

Он хрипит и соблазнительно посасывает мою нижнюю губу, что заставляет меня желать его еще больше.

Я слышу, как он расстегивает штаны и шипит, когда я протягиваю руки вниз и стягиваю его брюки и трусы на колени. Руки Хардина двигаются по моему платью, он цепляет длинными пальцами мои трусики и стягивает их вниз. Я неуклюже выбираюсь из них, держась за его руку, чтобы не упасть. Он посмеивается, легонько целуя меня в шею. Хардин сжимает руками мои бедра, поднимает меня, и я, тихонько постанывая, обвиваю его талию ногами. Хочу снять с себя платье, но он шепчет в промежутках между поцелуями:

– Нет, оставь, это платье так сексуально… так сексуально, когда ты в белоснежном… и трахать тебя… это очень возбуждает. Ты такая красивая.

Он поднимает меня повыше и сажает прямо на себя. Я выпрямляю спину, и Хардин двигает меня вверх и вниз. В нем чувствуется такая страсть и такое нетерпение, каких я не замечала раньше, мы словно лед и пламя. Мы такие разные и такие одинаковые.

– Тебе… так… нормально? – задыхается он, обнимая меня за спину.

– Да. – Я облокачиваюсь спиной на дверь, ноги обвиты вокруг его талии; очень напряженная, но такая приятная поза.

– Поцелуй меня, – просит он.

Я провожу языком по губам и сливаюсь с ним в поцелуе. Держу его за волосы, прикладываю усилия, пока он движется в меня и из меня все быстрей и быстрей. Наши тела энергично двигаются, но поцелуй остается медленным и нежным.

– Я не могу насытиться тобой, Тесс, я… черт. Я люблю тебя, – говорит он, и я задыхаюсь от ощущения, растущего внизу живота.

Через некоторое время он сдавленно стонет, я кричу, и мы кончаем одновременно.

– Отпусти меня, детка, – говорит он.

Он снова целует меня, глотая стоны, снимает и завязывает презерватив. Несколько раз тяжело вздохнув, он кладет мне голову на плечо, продолжая держать меня на руках. Потом опускает на пол. Я прислоняюсь к двери, чтобы отдышаться, а Хардин аккуратно вкладывает презерватив обратно в обертку и, натянув брюки, кладет в карман.

– Напомни выбросить его, когда мы спустимся, – говорит он, и я хихикаю. – Спасибо. Не за то, что мы только что сделали, а за все.

– Ты не должен благодарить меня, Хардин. Ты так же много делаешь для меня, как и я для тебя. – Я смотрю в его ярко-зеленые глаза. – И даже больше.

– Не может быть. – Он качает головой и берет меня за руку. – Давай вернемся вниз, пока кто-нибудь не пришел и нас не застукал.

– Как я выгляжу? – спрашиваю я, оглаживая волосы.

– Как будто только что трахалась, – дразнит он, и я закатываю глаза. – Ты выглядишь прекрасно.

– Ты тоже.

Когда мы возвращаемся, почти все танцуют, и кажется, наше отсутствие осталось незамеченным. Когда мы садимся, начинается другая песня. Я ее знаю, это «Never Let Me Go» группы Florence and the Machine[4].

– Хочешь потанцевать? – спрашиваю я. Хотя знаю, что он ответит.

– Нет, я не танцую, – отвечает он, глядя на меня. – Если, конечно… ты хочешь? – добавляет он.