После бури

Она не могла дышать. Не могла думать. Она выключила телефон и спряталась под кроватью, как будто это могло хоть что-то изменить. Она не смела выйти из дома – вдруг он стоит на улице и поджидает ее. Она не могла спать. Не могла есть. Она лежала на полу и плакала, плакала.

Ночью он начал присылать новые сообщения. Требовал, чтобы она с ним встретилась. «Я отдам тебе фотки, я не буду их никому показывать, просто приходи!!» – писал он. Она не посмела ему отказать. Они встретились в сарае в лесу за чертой города, и самое жуткое было то, каким мягким он вдруг стал. Почти испуганным. Он шептал, что раскаивается, что любит ее и что не понял, что она не хотела. Он тоже был пьян, сказал он. Не знал, что делает, оправдывался он. Но ведь и она тоже виновата, заметил он. Зачем пошла с ним на вечеринку, если она его не хотела? Просто использовала его? Просто хотела трахнуться там с кем-то другим? Чем он ее не устраивает? Что с ним не так?

Он коснулся ее щеки, и Рут задрожала от ужаса, а он истолковал это как проявление любви. «Будет хорошо. Я буду осторожен. Обещаю», – сказал он и начал целовать ее в шею. «Просто отдай мне фотографии», – прошептала она. И он обещал, что отдаст. Обещал, обещал и обещал. Если она просто переспит с ним еще один раз, добровольно, он сотрет все фотки. Он все удалит у нее на глазах.

И она согласилась. Он стер некоторые фотографии. Но не все. В последующие дни он писал ей ночью, и ей приходилось проделывать все снова и снова. У него были наркотики, и она принимала их, просто чтобы выдержать, забыть все и потом просто бежать домой. Он истолковывал это как проявление любви.

В конце концов он упал перед ней и плакал, он говорил, что ничего не может с собой поделать. Это она его заставляет. Это она во всем виновата. Он взял ее за запястье, а она стряхнула его руку и бросилась бежать. Он гнался за ней через лес, но она была быстрее его. Когда она добежала до дома, Маттео спал в своей постели, и она подумала: черт с этими фотографиями, пусть они попадут в Сеть, надо просто избавиться от Родри, она должна защитить брата. На следующий день она пошла в полицию.

Она сидела в маленькой комнатке, перед ней стоял стакан воды, но она не могла пить – слишком дрожали руки. Ей было семнадцать. Полицейские предложили позвонить родителям. Она не захотела. Полицейские все говорили и говорили, кто-то входил, кто-то выходил из комнаты. Рут как будто плыла в безвоздушном пространстве. Кто-то спросил ее, была ли она под воздействием наркотиков. Они заверили ее, что, если она скажет правду, они помогут ей и ничего плохого не случится. Она допустила ошибку, поверив им на слово. Призналась, что переспала с Родри несколько раз. Призналась даже, что чуть не переспала с другим парнем на другой вечеринке, но у него не встал. Показала сообщения от Родри, показала фотографии, которые он послал ей, но полицейские увидели на них только девочку семнадцати лет, в одежде, пьяную и веселую. Которая как будто сама хочет. Ничего из написанного Родри не указывает на угрозы. Скорее, наоборот, все выглядит так, будто он раскаивается? Как будто между ними произошло недоразумение?

Рут возмущалась, но уже не знала, как им объяснить. Она и вспомнить-то всего не могла! Даже не знала, что он подсыпал ей в стакан! Полицейские спросили, почему она не заявила раньше. Боялась – вот и все, что она смогла ответить. Полицейские сказали, что понимают ее и что все-таки лучше будет, если она позвонит родителям. Они пообещали, что сами поговорят с ними. Что все будет хорошо. И она допустила еще одну ошибку, снова им поверив.

Она помнила лицо матери – там, в этой комнатке. Оскорбленное. Как будто Рут обидела ее. Помнила отца, смущенного и напуганного, словно мечтающего любой ценой оттуда выбраться. «Мы не утверждаем, что ты врешь, детка, но ты же сама должна понимать, как это все выглядит?» – произнес чей-то голос, и Рут только через несколько минут поняла, что это голос ее матери. Конечно, она знала, что мать ненавидит ее, но настолько? Слова застряли у нее в горле, по щекам покатились слезы. «Он изнасиловал меня, мама!» Поглядев на полицейского, мать многозначительно вздохнула. «Увы, думаю, нам лучше поговорить с нашей дочерью дома. Мы можем приехать завтра? Она у нас немного мифоманка. Да еще наркоманка, как вы поняли. В комоде у нее одни стринги и противозачаточные таблетки, так что вряд ли это был первый мальчик! Небось расхотел с ней встречаться, и тогда она пожалела и придумала всю эту историю? Вы же знаете, девочки в ее возрасте вечно чудят!»

Мысли закружились водоворотом, Рут уже не контролировала свое сознание. В конце концов ее вырвало прямо на пол. Она помнила, что один из полицейских, молодой человек, верно почуявший неладное, положил прохладную ладонь ей на лоб, дал воды и прошептал: «Может, придешь завтра, когда тебе будет полегче, и попробуешь объяснить все еще раз? Слишком уж все запутано. Но может, нам удастся разобраться завтра, когда ты чуть… успокоишься?»