После долгих дней

Самым проблематичным в такой обстановке был документ, который выдавался администрацией Багдада, но без него вывезти артефакты законным путем было практически невозможно. Во французском посольстве сотрудники упаковывали вещи, вздрагивая при каждом подозрительном шуме; все шло к тому, что со дня на день нужно было вывозить женщин и детей хотя бы на территорию Иордании, чтобы оттуда они могли долететь до Парижа. Говорили, опираясь на проверенные источники, что бомбардировка Багдада может начаться со дня на день, несмотря на то что Саддам Хусейн уверял граждан по радио и телевидению Багдада, что Америка не посмеет бомбить столицу Ирака. Для обороны страны были мобилизованы четыреста тысяч солдат иракской армии, которая располагала двумя тысячами танков, тремя тысячами артиллерийских установок, тремя сотнями истребителей, в распоряжении армии были также сто пятьдесят вертолетов. Но была практически разрушена система ПВО, коммуникации были ненадежными, радары и командные центры – уязвимыми. Кроме того, Ирак был окружен военными аэродромами и складами дружественных США государств. В посольстве были уверены, что американцы, британцы и их союзники воспользуются выгодной для них ситуацией. Но в случае бомбежки смертельная опасность коснется всех: француз ты, англичанин, представитель российского консульства или коренной житель Багдада, вероятность оказаться под обстрелом была высокой для всех.

Александру объявили, что, скорее всего, ему и Жаку придется уезжать вместе с женами работников посольства в Иорданию. Им предоставлялась охрана, другого случая, возможно, еще долго не представится. Придется оставаться в Багдаде и ждать разрешения, но сколько именно ждать – никто ответить не мог. Александр решил во что бы то ни стало успеть выехать вместе с женами и детьми сотрудников дипмиссии. Но опасения оставались, так как оформление необходимых документов могло затянуться на неопределенный срок и ехать пришлось бы без вещественных источников, которые послужили бы неопровержимыми доказательствами для его отчета на кафедре. В связи с последними обстоятельствами в голову Александра закралась крамольная мысль, грозящая ему, возможно, последующим увольнением: отправить Жака и Наргиз вместе с сотрудниками посольства, а самому остаться и ждать документов, которые позволили бы перевезти в Сорбонну пять образцов артефактов из золота и драгоценных камней, найденных на месте раскопок зиккурата. Разрешения Александр мог так и не дождаться, а вот застрять в Багдаде в разгар военного конфликта и окунуться с головой в пучину народного противостояния мог вполне. Но он не допускал мысли о возвращении в Париж без артефактов. Он должен был выступить на кафедре с таким докладом, который заставил бы замолчать – не просто на какое-то время, а на годы – всех его оппонентов, иначе его ждали фиаско, увольнение, а то и судебное разбирательство за самоуправство и прогулы, ведь экспедиция давно уже была свернута и все участники были вызваны обратно в университет. И более того, Александр подвергал риску жизни участников экспедиции, прежде всего Жака Виктуара, и это могло закончиться для археолога судом.