После дождя (СИ)

— Бей! — проревел он, поднимая вверх окровавленный топор.

Толпа ревела вместе с ним, пьяня и оглушая.

Будто бы он часть единого целого. Будто бы все они — многорукий монстр, колющий и рубящий во все стороны.

Восторг охватил душу Тавера, и он расхохотался пьяным смехом.

Как тогда, под Дорбренсом, когда он убил пятерых за один день.

Он увернулся от булавы стражника, и та взорвала кровавыми брызгами грудь соседа Тавера.

Ещё одна жертва кровавой бойни.

И ещё одна, подумал Тавер, когда его топор со смачным, приятным хрустом вгрызся в лицо стражника.

Узенькая улочка — не лучшее место для драки в любое время. А уж когда дерутся закованные в сталь солдаты и толпа вооружённого отребья…

— Давите их! — прорычал кто- то над ухом у Тавера, и по толпе прокатилось движение.

— В щель! В пролом! — если люди начинают переть вперёд, лучшее, что можно сделать — возглавить прорыв.

Людской поток с рёвом и шумом напирал, и Тавер был на его острие.

Плечо врезалось в щит, опрокидывая стражника, топор впился в кого- то — какая разница, в кого? Меч с лязгом вмял шлем другого стражника внутрь, заставив его с воем опрокинуться.

Его сапоги скользили в крови и воде, наступали на кого- то. Он предпочитал не думать, на кого именно.

— Всё, хватит! — оставшиеся на ногах и при оружии пятеро стражников резво попятились назад, поднимая оружие над головой. — Мы…

Тавер, жадно глотая воздух, утёр лицо рукавом и покачал головой.

А в следующее мгновение толпа затопила их.

Клинки, топоры и копья поднимались и опускались, разбрызгивая шлейфы крови. Надломленный визг пронзал восторженный рёв толпы.

И воцарился хаос.

Тавер устало и опустошённо уставился на людскую массу, что с воплями, визгами, гиканьем и ором ломилась в дома. Послышался звон битого стекла. Женский истошный крик. Ругань. Крики боли.

Келморец сплюнул, презрительно качая головой.

Это не было похоже на войну. Война — сосредоточенная молчаливость. Уважение к врагу, если он не был последним мудаком и просто дрался за свою сторону.

То, что происходило в Веспреме, нельзя было назвать никак.

Резня? Мародёрство? Грабёж? Бойня?

Сойдёт любой вариант.

Как управлять этой толпой? Тавер задавался этим вопросом с самого начала, когда он хмуро изучал их в Медном квартале. Когда люди Малькорна раздавали им дрянное вино, чтобы разгорячить. Когда Малькорн, Рин и Моргрим, вскарабкавшись на крышу какого- то старого дома, надрывали глотки и призывали бороться с наглыми богачами, которые упрятали отчаявшихся от бедности в тюрьму, а сами пировали на трупах. Когда какой- то странный человек шепнул что- то Малькорну, и тот отдал приказ поджигать хельт.

Когда толпа стражников исчезла в огненном облаке взрыва. И когда взлетали на воздух дома, а толпа ликующе вопила.

Он изучал эту толпу и задавался этим вопросом. И решил, что управлять ими невозможно. Можно просто вести их к тому, что им нужно.

Толпа сама выбрала себе лидера. Да. Он был единственным среди сотни этого сброда, кто знаком с войной, на ком был доспех и кто умел командовать.

Но они выбрали какого- то здоровенного урода с обожжённым лицом, который матерился, плевался и раздавал тумаки направо- налево. Он проще и понятнее им.

А ему проще и понятнее отдавать приказы ему.

Только вот его тошнит от этого всего. От всего этого дерьма. Разве он приехал сюда не в поисках мира? Не желал ли он исправиться? Стать лучше? Прекратить кровавый след, который тянулся за ним с самого рождения? Не хотел ли он…

— Мне насрать, чего ты там хочешь! — он вздрогнул и взглянул в сторону крика. Через зубцы разбитого стекла за окном маячили две сцепившиеся фигуры. — Я первый увидел!

— Нет, я!

— Ты, говнюк жадный, а ну отдай!

— Нет, ты!

Тавер глубоко вздохнул.

Ну почему его поставили просто довести толпу этих отбросов до Торговых Палат, а? Почему его не взяли с остальными людьми Моргрима, которые будут основной силой при штурме?

— Потому что! — из- за окна раздались вопли и хрустящий звук ударов. — Потому что я, — удар, — сильнее, — удар, — сволотина!

Клеморец вздохнул и, снова сплюнув, направился к здоровенному обожжённому типу.

Найти его было довольно легко. Этот придурок ревел как полоумный, задирая вверх вяло сочащуюся кровью голову стражника.

Головы всегда так нелепо раскрывают рот…

Расталкивая толпу, Тавер без труда пробился к нему.

— Какого хрена ты устроил?! — рявкнул он, дёргая детину за рубаху. Тот изумлённо распахнул тупые глаза, и келморец, почуяв слабину, тряхнул ещё раз. — А?! Веди их дальше, придурок!

— Но там где- то ещё есть стража… — недовольно проворчал здоровяк, опуская голову.

— Выброси эту хрень! — вырвав голову из рук предводителя, Тавер выбросил её в толпу. Там радостно завизжали и… Боги, они начали ей перебрасываться? — Какая стража?!

— Они гнобили нас! — в рыке главаря вновь крепла уверенность, и многие вокруг поддержали его криками. — Избивали нас! Грабили!

В таких ситуациях безотказно работает лишь одно.

Лесть, приправленная посулами.

— Вы же умные люди! Вы не будете мстить мечу — вы будете мстить тому, кто его держал!

— А зачем мне мстить мечу? — недоумевающе крикнул кто- то.