После дождя (СИ)

Обоим, на самом- то деле.

— Никому я не лгу! Это наше последнее дело! Заработаем чуть- чуть деньжат — и подадимся в какое- то другое место. Веспрем мне пришёлся не по вкусу.

Он пришёлся ему по вкусу. То же поле битвы, только слегка извращённое и странное. Но, как оказалось, и тут можно быть солдатом.

— Ты опять пытаешься убедить себя, а не меня, — она разочарованно тряхнула головой. — Мы собирались начать новую жизнь!

— Эм… — Клодер смущённо почесал затылок. — Может, мне лучше…

— Да, лучше иди вперёд, — Тавер остановился и взглянул на женщину сверху вниз. — А мы тут пока переговорим. Давер. Ты тоже.

Брат молча кивнул и потопал вслед за Клодером, бывшим солдатом пятого пехотного полка имени Макклаудена.

Хороший компаньон, этот Клодер. Выполняет приказы. По- воински собран. Тавер взял бы его в свою сотню.

Только вот сотни у него давно не было.

— Эй, — Брина щёлкнула пальцами у него перед лицом, заставив вздрогнуть. — Новая жизнь! Что ты на это скажешь, а?

— Ну… Мы пытаемся, Брина, — он развёл руками. Чего эта баба от него хочет, а? — Моргрим пообещал, что, если захотим остаться, после этого дела он обеспечит нам место в любом цеху!

— Опять брешешь, сволочь! — она гневно ударила его в грудь. — Я тебя насквозь вижу! Ты всё твердил — никакого насилия, никакой крови! А теперь скажи мне, что исполнил своё слово!

— Послушай…

— Нет уж, ты слушай! — она упёрла руки в бока. — Меня задрали придури твоего братца! Меня задрали эти два солдафона, которые спят и видят всех ксилматийцев мёртвыми!

— Они, в каком- то смысле, наша семья, Брина, — Тавер потупил взгляд. — Дав так точно.

— Твой Дав — самый отмороженный убийца, которого я видела! Он хоть что- то делал сам в своей жизни?! Без тебя?!

— Брина, он мой брат…

— Я знаю! И я не хочу, чтобы наши дети однажды спросили — мама, папа, а что за немая херня живёт с нами? — она гневно фыркнула, сдувая упавшую на лицо прядь. — Тав, какого хрена, а?! Пора бы ему заняться своей жизнью самому!

— Он будет… — Тавер пару раз моргнул, ошарашенный её словами. — Он… Хотел стать каменщиком. Его мечта… Ты сказала про детей? Но ты ведь не хотела!

— Я, мать твою, передумала! — крикнула она.

Тавер посмотрел на неё. А затем, спустившись на две ступеньки, обнял и поцеловал в губы.

Она быстро отпихнула его.

— Нет- нет, — возмущённо прошипела она. — Больше ты так не выкрутишься!

— Золото ты моё, — Тавер с лёгкой улыбкой прижал её к груди, не обращая внимания на попытки выбраться. Он чувствовал себя таким счастливым, каким не чувствовал уже много лет. — Дети! Кто бы мог подумать!

— Да, эти горлопанящие и требующие внимания гады — кто бы мог подумать?

— Ох, Брина…

— Я не хочу, чтобы наши дети были детьми убийц, Тав, — тихо проговорила она, успокаиваясь в его объятьях. — Понимаешь? Не хочу, чтобы наша жизнь была построена на чьей- то смерти.

— Я понимаю, милая, — прошептал он ей в ухо, убаюкивая в объятиях. Боги, как же он её любил! Брина — лучшее, что происходило с ним во всей его грёбаной жизни! — Обещаю, это будет последнее дело. И мы уйдём. Станем обычными горожанами. Если захочешь — вообще уедем.

— Хочу, — заверила она, пытаясь обнять его. — Возьмём с собой твоего ненормального брата. Пусть живёт где- нибудь рядом, лишь бы не с нами. Но обещай мне, что это будет последнее дело, Тав. Обещай.

— Обещаю, милая, — он счастливо улыбнулся, поглаживая её по волосам. — Наниматель, конечно, не особо доволен результатом, но… — по крайней мере, один из нанимателей. Другой остался демонски доволен. — Он сказал, что, если всё пройдёт гладко, он заплатит остальное и мы будем в расчёте.

Он не хотел беспокоить её тем, что слышал. Что какой- то ненормальный полуфэйне идёт по их следу. Лучше не говорить ей всего. Лучше просто молча разобраться с этим, верно?

— Хорошо, Тав. Я верю тебе, — она вздохнула. — А теперь давай, идём. Я страшно хочу спать.

— А может, и не спать, — он улыбнулся ей.

— Нет, Тав, сегодня — спать.

— Ты- то можешь поспать, а я… — он рассмеялся, когда она шутливо ударила его в плечо.

Когда он увидел дверь в их комнату открытой, нехорошее предчувствие срежетнуло по нервам.

Положа руку на рукоять меча, он вошёл в комнату.

И обомлел.

Тревер, сын Клодера, сидел на стуле. Нижняя часть лица и шея были покрыты пеной для бритья.

А рядом с ним, закинув ногу на ногу, сидел одноглазый полуфэйне, держа бритву у горла Тревера. Во второй руке он держал клинок.

— О. Нашлись, — полуфэйне поднял голову, и под полу его шляпы проник свет.

— Мрачноглаз, — узнал Тавер сиплым голосом.

— Ублюдок, который дрался на арене у Сволле и представился ксилматийцем, — поприветствовал его в ответ полуфэйне. — А я не сразу узнал. Только вот теперь, когда обоих увидел здесь. Вы неплохо выступили тогда. У вас талант.

— Что тебе от нас надо?

— Сразу к делу, да? Люблю такое, — полуфэйне хищно ухмыльнулся. Худшая улыбка, которую Тавер видел за всю свою жизнь. — Имя вашего нанимателя. Имя того, кто заказал вам, придуркам, убийство Рибура. Или его запугивание, с которым вы, недоноски, не справились.

— Послушай, — Тавер осторожно поднял руки вверх. — Мы не…