После измены

Но мужчина молчит. Смотрит на меня долго. Пронзительно. И все же дотягивается до моей руки и переплетает наши пальцы. По очереди целует каждый. И потом просто прижимается губами.

— И… и что тебе Итан наговорил обо мне?

С замиранием сердца ожидаю ответа.

— Оооо, что он мне наговорил, тебе лучше и не знать. Самое безобидное было, это что надо иметь совесть. И что ты не такая. Повздорили мы с ним знатно.

Облегчение волнами накрывает. Я думала, Итан уже распял меня. Как падшую женщину.

— Мне когда Анастасия дверь открыла… — Йохан начинает улыбаться, распространяя веселье, — я думал, она мне нос прищемит, я впервые в подобной ситуации. Сам даже слегка стушевался.

Снова целует мою руку. А я… сжимаю его пальцы в ответ и, чего уж греха таить, чувствую легкую дрожь по позвоночнику.

Мы совершенно чужие люди, мало друг о друге знаем, но отчего-то рядом я чувствую себя защищенно и ничего не боюсь. Лишь только домой возвращаться…

— Йохан, это так странно. Я ведь улетаю через неделю.

— Это время мы могли бы провести вместе. Но в любом случае мне его не хватит, чтобы решить глобально. Мне нужно больше…

Двусмысленность последней фразы слишком болезненно отдаётся в груди.

— Немного больше времени, — заканчивает свою мысль.

Мой взгляд прилипает к его губам. Только сейчас пролетает мысль: он красивый. Притягивает, манит. Именно сейчас, когда я так близко, а мужская непоколебимость и уверенность укутывают легкой эйфорией в приглушённом свете.

Это странное чувство. Когда доверяешь авансом. Когда слепо веришь каждому слову, хотя есть тысяча НО. Когда ничего не может быть. А ты все равно ждёшь чего-то неизведанного, реального. И душа замирает, и дыхание останавливается.

Глупое желание коснуться его губ подталкивает осторожно. Так хочется ощутить их твёрдость. И мягкость одновременно. Впитать чуточку непробиваемого спокойствия.

Но я поцеловать его, конечно же, не решаюсь. Вместо этого позволяю только одно уточнение:

— Вы с женой давно не живете вместе?

— Месяца три-четыре.

— Твои родные надеются, что вы еще помиритесь?

— Мать не трогает. Отец постоянно давит, лезет с нравоучениями. Развод для него — это позор.

Внутренне прокатывается ощущение, от которого сложно отмахнуться. Четыре месяца. Это ведь не так много. Это ведь ещё может измениться…

— А для тебя?

— Для меня тоже неприемлемо. Но иначе нельзя.

Больше никаких замечаний Йохан не делает. Он позволяет задавать вопросы, но напоминание о запретной грани незримо висит в воздухе. От этого горько. Расстояние нас разделяет приличное…

— Я пока на съемном. Забрал часть вещей и собаку. Сил не было просыпаться и засыпать под одной крышей. И я уехал подальше.

Внутри все сжимается. Отчего-то больно за него. Отчего-то кажется, что его предали, а он не из тех, кто легко прощает. Внутренняя сила этого человека в данный момент мне кажется безграничной. Хотя десять минут назад я считала иначе.

— Печальная история, верно?

— Да, нерадостная. Даша, я не хочу, чтобы ты думала, будто там возможны какие-то варианты. Но скажу сразу: делиться всем этим дерьмом и своими проблемами я сейчас не готов. Ты меня пока не проси, пожалуйста.

Вновь прижимает мои пальцы к губам. Смотрит на меня. Просто смотрит. Взгляд его чуть ли не до крови душу полосует, рвёт на части. Раненный. Глубокий, искренний, грусть его аж сбивает дыхание. Не представляю, что у них могло произойти. Первое, что приходит на ум — измена. Второе — сильно, наверное, любил. От этого на сердце ещё хуже становится. Теперь во все это отчаяние вписалась я, и что будет после — очень большой вопрос. И эта неизвестность утягивает на дно. Нас вместе.

Глава 21

«Я не могу тебе сейчас что-то гарантировать, оба это понимаем. Но на мои звонки ты сможешь отвечать?»

Фраза, которая ударила в мозг и поселилась там надолго. Фраза, которая взбудоражила мысли и даже сейчас не отпускает. Фраза, которая беззвучно прокручивается в голове снова и снова, пока я возвращаюсь в дом.

Ребята так и сидят насупленные.

— Пошли наверх? — натянуто предлагает Лида, легкой походкой приближается и хватает меня за руку, тащит вперёд.

Подводит к столу, где на нежных белых листочках таинственно мерцают капельки воды. Поднимает вазу с увесистым букетом, пихает мне в руки.

— Мы попозже спустимся, — коротко сообщает с кислым лицом и подталкивает меня к лестнице.

Я послушно плетусь за подругой.

— Стремненько, да, получилось? — начинает Лида, как только мы оказываемся в отведённой мне комнате.

— Ну вы-то из-за меня не ссорьтесь.

— Йохан когда вошёл, Анастасия так на него смотрела… честное слово, я думала она его огреет сейчас! — посмеивается Лида. — Давай забьем на все и завтра на весь день сбежим в город? Погуляем.

— Отлично! Что надо.

Лида, прищурившись, пытается выведать у меня итог разговора с Йоханом, но мне ее порадовать нечем. Итога как такового нет.

Минут через десять слышим уверенный стук.

— Девчонки, войти можно? — раздаётся голос Итана.

Мы с подругой переглядываемся. Она сразу складывает руки на груди и хмурится.

— Нет, нельзя, — отвечает резко. — Мы секретничаем.

А я чувствую себя виноватой. Снова.