После Марко Поло. Путешествия западных чужеземцев в страны трех Индий

Как мы уже отмечали, богемскую хронику Мариньолли открыл в 1768 г. Гизеллий Добнер. Он напечатал ее в томе III собрания источников по истории Чехии[168]. Любопытно, что современники Добнера не обратили внимания на восточные фрагменты хроники Мариньолли.

Открыл их в 1820 г. чешский историк Я. Мейнерт, который посвятил специальную работу разбору этих “вставных новелл” Мариньолли.

В 1882 г. в Праге вышло повторное издание богемской хроники Мариньолли, осуществленное Иосифом Эмлером.

Весьма совершенный английский перевод восточных вставок этой хроники выполнен Г. Юлом в его труде “Cathay and the Way Thither”.

Настоящий перевод осуществлен по изданиям Добнера и Эмлера с учетом поправок Г. Юла и А. Кордье.

Заключение

Мариньолли возвратился в Европу в 1353 г., а к 1370 г. вся система сквозных трансазиатских связей, созданных в XIII в., пришла в полное расстройство в ходе окончательного распада монгольских улусов.

Еще в 40-х годах XIV в. из этой системы выпало иранское звено, которое в конце XIII в. и в первые два десятилетия XIV в. было одним из важнейших узлов в сети великих караванных дорог Востока. “Распад государства Хулагидов, — пишет И. П. Петрушевский, — был подготовлен ростом классовых противоречий и феодальной раздробленности. После смерти Абу Саида (1335 г.) в течение нескольких лет происходили междоусобные войны между группировками феодалов... Все эти группировки боролись за власть, выдвигали марионеточных ханов из числа Чингизидов”[169].

Бесконечные распри иранских феодалов, фактический распад державы Хулагидов да множество мелких эмиратов, невиданный расцвет разбойничьего промысла на всех дорогах страны — все это привело к быстрому упадку торговли и к угасанию деловой активности в ее главных центрах — Тебризе, Султании, Исфахане, Кашане, Йезде и Ширазе.

Деятельность католических миссий стала небезопасной. Если прежде францисканцы и доминиканцы “архиепископства Султании” свободно вели пропаганду “истинной веры”, уповая на поддержку иль-ханов и их вазиров и наместников, то теперь они вынуждены были приспосабливаться к неустойчивой и враждебной для них обстановке, которая с каждым годом ухудшалась.

Миссии в Иране к 1350 г. фактически исчезли, и одновременно не стало на дорогах Ирана торговых агентов генуэзских комменд и венецианских коллеганц.

Не случайно около 1340 г. венецианские купцы предприняли попытку проникнуть в Индию в обход Ирана, через Чагатайский улус, Памир и горные проходы Гиндукуша[170]. Но и в Чагатайском улусе внутренние смуты настолько усилились в 40—60-х годах, что пути в Индию и Китай через Мавераннахр и Семиречье стали столь же опасными, как и дороги Ирана.

В третьей четверти XIV в. всеобщая смута охватила и Золотую орду. “Несколько десятилетий непрерывных феодальных войн внутри Золотоордынского государства, — пишет А. Якубовский, — подорвали хозяйственную мощь страны, и в частности богатую ремесленную промышленность золотоордынских городов, настолько, что караванная торговля юго-восточной Европы лишилась одной из важнейших своих производственных баз... Едва ли... Бальдуччи Пеголотти, сказавший про рынки Сарая и Ургенча, что здесь можно получить все, что может заинтересовать европейского купца, повторил бы это снова в 60—70-х гг. того же века”[171].

Вторжение турок-османов в Европу и гибель в 1375 г. Киликийского государства вызвали расстройство старой системы связей в восточном Средиземноморье.

На крайнем Востоке, в Китае, в ходе минской революции 1368 г. монгольское владычество было свергнуто и старые связи с западными монгольскими улусами оказались совершенно разорванными.

Начался новый этап в истории народов Азии, малоблагоприятный для международной торговли. Последующее вторжение турок в Европу окончательно нарушило всю систему контактов Запада и Востока в восточном Средиземноморье, где Генуя, былая владычица морей, утратила во второй половине XV в. все свои опорные базы, включая Перу и Кафу. В Европе возникли новые очаги заморской экспансии, откуда предприняты были в XV — начале XVI в. успешные поиски новых морских путей в Индию и Китай.

Но торговое и орденское проникновение по путям, проложенным итальянскими купцами и их компаньонами из францисканского и доминиканского орденов, было приостановлено. Лишь полтора века спустя азиатский Восток вновь стал объектом нового вторжения с Запада, несравненно более тягостного и длительного, которым открылась эра колониализма.

Вместе с тем нельзя не отметить, что неутомимые странники, которые в XIII—XIV вв. исходили весь Ближний и Средний Восток и добрались до крайних рубежей Дальнего Востока, раздвинули завесы, которые отгораживали средневековую Европу от этой части Старого Света.

Заря Возрождения занялась как раз в ту пору, когда Марко Поло и его преемники в Генуе, Авиньоне, Падуе и Праге подводили итоги своим многолетним путешествиям в восточные земли. Книги Марко Поло и Одорико Порденоне поглощались читателями XIV в. с такой же ненасытной жадностью, как стихи “Божественной комедии” и новеллы “Декамерона”.