После меня

– Если ты хочешь отложить свадьбу до следующего года, я не возражаю. Если, конечно, так для тебя будет легче.

Я качаю головой, думая о Гаррисоне. Он, наверное, был зачат сразу после того, как мы поженились. А пока что Ли все еще использует презервативы. Я думаю, он перестанет пользоваться ими только после того, как мы поженимся. Если же мы отложим свадьбу, не будет никакого Гаррисона до того, как я умру. Наш сын не появится на этот свет. А такого допускать ни в коем случае нельзя.

– Спасибо, но не надо откладывать. Я хочу, чтобы свадьба состоялась в июле, как мы и договаривались. Всем остальным людям просто придется свыкнуться с этим.

– Ну что ж, если тебе потребуется поддержка, дай мне знать. И если твой папа захочет познакомиться со мной поближе, я не возражаю. Я могу поговорить с ним, как мужчина с мужчиной. Заверить его в своих благих намерениях.

Я смотрю на него, приподняв брови от удивления.

– Послушай, милашка, – улыбается Ли, приводя автомобиль в движение, – я – идеальный потенциальный зять. Аккуратный, платежеспособный, даже мухи не обижу.

Я сжимаю свои кулаки еще крепче и смотрю в окно, стараясь не думать о публикации Сейди.

Как только я переступаю через порог, папа подходит ко мне и крепко меня обнимает.

– О-о, путешественница вернулась. Ну, и как там Венеция?

Он похож на какого-то доверчивого лабрадора, которого оставили дома одного и который сейчас увидел, что его хозяин наконец вернулся. Видеть мне это больно, особенно если учесть, что я сейчас собираюсь ему сообщить.

– Венеция удивительная. Она очень красивая.

Он идет закрыть дверь.

– Ли уехал?

– Да. Мы с ним, честно говоря, оба очень сильно измотаны. Думаю, ему хотелось побыстрее вернуться домой.

– Может, угостить тебя горячим какао по случаю твоего возвращения?

– Это было бы замечательно, спасибо, – говорю я, садясь за кухонный стол.

– Ну что, ты там насмотрелась на туристические достопримечательности?

– Да. Ли показал мне практически все интересные места. Мы ходили на мост Риальто, в оперный театр и даже поднимались на вершину какой-то высоченной башни на площади Святого Марка.

– Это колокольня – «кампаниле», – говорит папа. – А оперный театр называется «Театро Ла Фениче».

Он говорит это, старательно изображая итальянский акцент, и я невольно улыбаюсь.

– Да мне все равно, как они называются, – говорю я. – Мы чудесно провели время.

– Вот и хорошо, – говорит он, наливая молоко в кастрюлю.

Я держу свою левую руку под столом, потому что хочу рассказать ему обо всем до того, как он увидит кольцо. Момент сейчас для этого, по-моему, вполне подходящий.

– Кстати, – продолжаю я, – у меня для тебя есть новости.

Папа поворачивается ко мне. Наверное, из всего, о чем он может сейчас думать, лучшее для меня – это если он предполагает, что я беременная, тогда свадьба станет для него как бы облегчением.

– Ли сделал мне предложение, – говорю я, вытаскивая левую ладонь из-под стола и показывая кольцо на пальце.

Если папа и почувствовал облегчение от того, что я вовсе не беременная, то он этого никак не показал. Судя по выражению его лица, он и таких слов от меня услышать никак не ожидал.

– Ты выходишь замуж? – спрашивает он, и его лицо как-то странно при этом кривится.

– Я знаю, что это, наверное, кажется со стороны чрезмерно поспешным, но я люблю его, папа, а он любит меня. И он для меня очень даже подходит. Я в этом уверена.

– Все всегда так думают, когда женятся или выходят замуж, Джесс.

– Ты говорил, что он тебе понравился, папа.

– Да, говорил. И сейчас могу это сказать. Однако я с ним почти не общался.

– В чем же тогда проблема?

Он снимает молоко с плиты и медленно наливает его в мою кружку.

– Проблема, – говорит он, поворачиваясь и передавая мне какао, – заключается в том, что я тебя очень сильно люблю и не хочу, чтобы ты влипла в какие-либо неприятности.

– И что теперь? Мне, получается, не следует ни с кем встречаться из опасения, что они могут меня потом бросить?

– Нет. Но ты и сама сказала, что это все чересчур поспешно.

– Некоторые люди ждут годами, но все потом все равно получается не так, как хотелось бы. Вспомни, например, тетю Сару.

– Да, я знаю, – говорит он, садясь напротив меня. – Но это была не ее вина. Она ведь не могла предвидеть, что он станет тайно встречаться с кем-то еще менее чем через год после их свадьбы.

– Нет, не могла, но до этого она была рядом с ним девять лет. Вот что я имею в виду. Человека невозможно изучить досконально.

– Может, и нельзя, но у людей больше шансов наладить прочные отношения, если у них уже несколько лет за спиной.

Я ударяю ладонью по столу. Папа от неожиданности едва не подпрыгивает. Мне хочется крикнуть ему, что у меня нет нескольких лет. Для меня – сейчас или никогда.

– Послушай, я, как и ты, совсем не хочу испортить свою жизнь. Тебе нужно наконец просто позволить мне жить своей собственной жизнью. Именно это сказала мне мама перед тем, как умерла. Она сказала, что я должна быть честной с самой собой и должна жить той жизнью, о которой всегда мечтала.