После нас - хоть потом

Выяснилось вскоре, что почти так оно и было: перед розмыслом зияла в склоне великая дыра, из глубины которой внезапно проклюнулись, замельтешили желтые огонечки, и вскоре полез наружу с лампами в руках чумазый оробелый люд.

- Заплутали? - рявкнул розмысл. - Праздников лишить?.. Лишу!

- Да Завид Хотеныч… - сбивчиво принялся оправдываться кто-то из вылезших. - Пятерых никак сыскать не могли, а их, оказывается, ключник отрядил бочки с маслом катать. Из пятой клети в шестую…

- Он что? Умом повредился? - страшно прохрипел розмысл. - Вот-вот закат начнется, а он - людей забирать?..

Взмахнул лампой и устремился в округлое жерло пещеры.

- Пронесло, - сказал Ухмыл и выпрямился. - Вставай-вставай! С ключником они завсегда долго лаются… Схватятся - колом не разворотишь…

Кудыка боязливо выглянул из-за бугра.

- О каком это он закате? - ошеломленно спросил древорез. - Закат-то уж был давно…

- Ну, это как посмотреть… - посмеиваясь, отвечал Ухмыл. - Вы-то закатом одно зовете, а мы другое… Во! Покатили уже. Давай-ка от греха подальше к волнолому отойдем…

Они отступили к скользким поставленным торчмя тесаным камням - каждый чуть не в рост доброго берендея. Зачавкала под ногами мокрая зола. Кудыка завороженно смотрел, как из тьмы надвигается, выплывает нечто облое [56] и огромное… Он уже сообразил, что ров изноровлен не прямо, а несколько отлого, под уклон. Круглая громада с величавой неспешностью катилась по нему сама. Проседая, постанывали дубовые ребра, скрипел под гнетом щебень, стреляли мелкие камушки. Земля ощутимо подрагивала. Поравнявшись с остолбеневшим Кудыкой, диво с тяжким хрустом наехало на высокий бугор, за которым они недавно прятались от розмысла, и остановилось, покачнувшись. Ахнул древорез.

- Не так ахаешь, переахай снова, - с удовольствием обронил Ухмыл. Пугливость новичка изрядно его развлекала.

- Это сколько ж в нем переплевов-то? - потрясенно проскулил Кудыка.

Лохматая от хлопьев окалины громада (подробность эту он смог разглядеть лишь потому, что вокруг сразу засуетились люди с лампами) размером была с Кудыкин двупрясельный дом, не меньше.

- Про переплевы - забудь, - несколько надменно посоветовал Ухмыл. - Шагами да переплевами ты у себя дома мерил… А тут, брат, точность нужна, промахнешься - солнышком в берег залепишь. Так что мера тут одна - локоть…

- Так ить… - растерялся Кудыка. - Локти-то у всех, чай, тоже разные!..

- Н-ну… ненамного… - уклончиво ответил Ухмыл.

Суета вокруг огромного шелушащегося окалиной ядра тем временем пошла на убыль, послышался снова резкий голос розмысла Завида Хотеныча, уже разобравшегося, видать, с ключником, а потом вдруг возникла напряженная тишина. Слышно было, как по склону оползает с тихим шелестом тронутая ветром зола.

- Готовы, что ли? - спросил невидимый розмысл.

Человека четыре нестройно отозвались в том смысле, что готовы, мол…

- Выбивай клинья!.. Па-берегись!..

Вразнообой забухали молоты, и черная округлая громада дрогнула вновь. Кудыке даже померещилось в темноте, что качнулась она в его сторону. Отпрянул, треснулся затылком о камень волнореза, лязгнул зубами. По счастью, за скрипом щебня, стонами дубовых ребер и людскими криками, звук этот остался неуслышанным. Огромное ядро двинулось по короткой поперечной канаве, которой Кудыка поначалу даже не приметил, и кануло в гулкой дыре, где сразу зашумело, заревело, загрохотало… Казалось, рычит сама преисподняя.

- Ну вот и закатили… - удовлетворенно молвил Ухмыл.

Глава 9. У Завида Хотеныча

Разбудила Кудыку проснувшаяся до света Чернава, угрюмая и озабоченная.

- Бежать отсюда надо, берендей, - садясь в лубяном коробе, решительно, как и подобает супруге, заговорила она. - Жить нечем, воровать нечего - зола кругом да окалина… А то я этой золы в землянках не видела! Ворожить… - Тут она призадумалась, должно быть, вспоминая лица возчиков, потом досадливо тряхнула головой. - Да и ворожить некому. Ничего не боятся, ни во что не верят… Выворожишь тут, пожалуй… у кукиша мякиш… А солнце! Это оно каждый вечер на нас падать будет?..

Содрогнулась и умолкла. Кудыка покряхтел. Давненько ему бабы не указывали…

- Так а назад-то… - проговорил он, тоже выглянув из-под тулупчика. - Назад-то куда? В слободке - поймают, в развалинах - тоже… Ты-то - ладно, а я-то!.. Смутьян ведь…

Однако, честно сказать, лукавил древорез, хитрил. После того, что он увидел вчера на Теплынь-озере, собственные его беды не то чтобы забылись, но как-то съежились. Бежать ему не хотелось совсем по другой причине. Неисправимого Кудыку вновь разбирало любопытство. Чувствовал: пожалеет еще, если сбежит, не досмотрев всех здешних чудес.

Посветлело, верх правой стенки лубяного короба прояснился, порозовел… Правый-то почему?

- Сани, что ли, другим боком поставили? - недовольно сказал Кудыка и приподнялся.

Ничего подобного. Сани как стояли, так и стояли - оглоблями ко рву. А вот заря занималась на западе. Жиденькая розовая полоса, обозначилась над невидимым отсюда греческим берегом, отразившись в озерной глади. А на востоке пока по-прежнему было черным-черно.