После нас - хоть потом

- Что скажешь? - сурово спросил чудотворец.

Часто, по-собачьи дыша, Виталя смотрел на протопарторга. Наконец отвел глаза и замотал кудлатой головой.

- М-м… н-нет… - промычал он, будто от боли. - Н-не проси… Завязал я с политикой… Полгода уже как завязал… Партбилет сжег, икону спрятал, орден - тоже… Зря ты пришел, Никодим… У меня ведь жена, дети…

- Где? - хмуро поинтересовался Африкан, именуемый в данном случае Никодимом.

- Что - где?..

- Ну, жена, дети…

Хозяин очумело огляделся. Ни детей, ни супруги в пределах кухоньки не наблюдалось.

- А-а… - понимающе протянул он. - Переехали… Ну а я уж завтра… с утра…

Потянулся к бутылке, но тут же отдернул руку и, опасливо взглянув на Африкана, вытер взмокшие ладони о рубаху.

- Ничего у тебя не выйдет… - хрипло предупредил он, вроде бы протрезвев окончательно. - Тогда не вышло, а уж теперь - тем более. Старики - пуганые все, а молодым идеи - до фени…

- А подполье?

Виталя скривился и махнул рукой:

- Распалось…

- Так сразу и распалось? - не поверил Африкан.

- Ну, не сразу, конечно… - с неохотой признал Виталя. - В позапрошлом году митинг вон в столице устроили… демонстрацию провели… с зеркалами…

- С зеркалами?..

- Н-ну… чтобы сами все увидели… до чего их колдуны довели…

- Это, что ли, когда вас из водометов разгоняли?

Виталя заморгал, взметнул мохнатое личико.

- Из каких водометов? - ошалело переспросил он.

- В «Краснознаменном вертограде» статья была, - пояснил Африкан. - Водой поливали, дубинками чистили…

Слегка отшатнувшись, Виталя испуганно глядел на Африкана.

- Не-е… - растерянно сказал он наконец. - Все честь по чести: митинг санкционированный, демонстрация - тоже…

- А кто санкцию давал? - желчно осведомился Африкан. - Сам небось Глеб Портнягин?

Виталя ссутулился и уронил голову на грудь.

- Дожили… - с горечью сказал Африкан. - У поганого колдуна разрешение клянчить… Причем на что! На проявление народного гнева… Эх!..

Замолчал, потом вдруг протянул по-хозяйски растопыренную пятерню через стол, взял бутылку, осмотрел неодобрительно… С яркой этикетки на него глумливо воззрился козлобородый старик. «Nehorosheff. Водка высшего качества. Розлито и заряжено там-то и там-то… Остерегайтесь подделки…»

- Ну а со стороны колдунов провокации-то хоть были?.. - с надеждой спросил Африкан, возвращая бутылку на стол. - Во время митинга…

- Да нас менты охраняли… - виновато сказал Виталя. - Нет, ну были, конечно… - тут же поспешил исправиться он. - Ведьмы баклужинские порчу навести хотели…

- И что?

- Тут же их и загребли… У двоих лицензию отобрали на год… Ворожить можно, а все остальное - нельзя… Вот с тех пор вроде больше акций не проводилось…

Последовало тягостное продолжительное молчание.

- Та-ак… - протянул наконец Африкан. - Порадовал… Ну а вожаки? Тоже врассыпную?

- А Бог их знает… - с тоской сказал Виталя. - Клим вроде в коммерцию подался, а Панкрат и вовсе - в теневики.

- То есть экспроприацию все же проводит? - встрепенулся Африкан.

- Да проводить-то - проводит… - уныло откликнулся хозяин. - Банк вот взял, говорят, на прошлой неделе… Но ведь это он так уже, без политики…

Устыдился - и смолк.

- Эх, Виталя, Виталя… -с упреком сказал Африкан. - Такое подполье вам оставил, а вы…

Хозяин всхлипнул.

- Да ты посмотри на меня! - жалобно вскричал он. - Ты посмотри! Ну какой из меня подпольщик? Да! Опустился! Да!.. Телевизор не смотрю, радио не слушаю, газет не читаю… Вон, видишь? - Виталя не глядя ткнул пальцем в репродуктор с болтающимся обрывком провода. - Не тот я уже, Никодим, не тот… Да и ты тоже…

Африкан вздрогнул и медленно повернулся к хозяину. Виталя поперхнулся.

- Н-ну… сам вон уже с нечистой силой знаешься… - шепотом пояснил он, робко указав наслезенными глазами на попятившегося Анчутку. В присутствии Африкана тот не посмел стать невидимым и лишь плотнее вжался в угол.

Некоторое время оба смотрели на домового.

- А что ж?.. - глухо, с остановками заговорил Африкан. - Для святого дела и нечисть сгодится… Честных людей, я гляжу, не осталось - значит будем с домовыми работать…

Виталя вскинул затравленные глаза и, ощерив руины зубов, с треском рванул ворот рубахи.

- Не трави душу, Никодим… - сипло взмолился он. - Замолчи!..

Африкан встал. Широкое лицо его набрякло, потемнело.

- Если я сейчас замолчу, - с трудом одолевая каждое слово, выговорил он, - камни возопиют… Да что там камни!

Неистово махнул рукой - и в сломанном репродукторе что-то треснуло, зашуршало, а в следующий миг в мертвый динамик непостижимым образом прорвалась вечерняя передача Лыцкого радио. Звенящий детский голос декламировал самозабвенно:

Когда Христос был маленький,

С курчавой головой…

- Не смей!.. - Виталя вскочил, кинулся к репродуктору. Сорвав со стены, с маху метнул об пол и с хрустом раздавил каблуком…

Он тоже бегал в валенках

По горке ледяной… - как ни в чем не бывало продолжал ликовать расплющенный в лепешку динамик.

Виталя взвыл, схватил репродуктор и, вылетев в открытую настежь дверь, кинулся к колодцу.

В просторы иудейские