После нас - хоть потом

Дождавшись, когда калитка за ними закроется, Анчутка распушил плавающий поблизости сгусток положительной энергии и, с удовольствием в него закутавшись, принялся вспоминать, как ловко он сегодня гасил ментам их карманные фонарики… Снаружи накрапывало. Время от времени особо крупная капля срывалась с навеса и звонко падала в погнутую миску.

Внезапно Анчутка ощутил слабенький рывок силовой линии - и насторожился. Вскоре задергалась другая, третья… Кто-то явно пытался проникнуть на чердак через слуховое окно. Анчутка приоткрыл глаз и слегка повернулся всем тельцем, по-прежнему вися на коготках задних лапок. Опять мародеры, но только на этот раз не люди, а домовые… Гостей было двое: трехцветный короткошерстый и темно-серый с подпалинками.

- Ну, какая зараза понапутала?.. - обиженно вопрошал короткошерстый, выбираясь из незримых нитей. Был он невелик ростиком и лопоух. - Нарочно, что ли?..

Серый с подпалинками (тоже плюгавенький, но не до такой степени) разочарованно озирал мохнатое от пыли чердачное чрево.

- Гля-а… - протянул он. - Забрал!.. Куркуль!.. Я думал: забудет… Такой у него здесь визгун жил!.. На три голоса выл в трубе! В терцию, прикинь!..

Короткошерстый вдруг замер и склонил к пыльному дощатому настилу правый лопушок.

- Слышь, а кто это там внизу? - боязливо спросил он.

Оба прислушались. Внизу заскрипел топчан и послышался особенно тяжелый вздох Африкана.

- Бомж, наверно… - предположил тот, что покрупнее, с подпалинками. - Как бы его утром крышей не прибило! Может, пугнем?..

Анчутка не выдержал и хмыкнул:

- Ага! Пугни-пугни… Он тебя, пожалуй, так пугнет, что не зарадуешься… Домовые подскочили, вздыбили шерстку и уставились на висящего вниз головой Анчутку. Затем опомнились и, быстро переглянувшись, двинулись к нему цепким крадущимся шажком, заходя с обеих сторон.

- Слышь, ты, дымчатый… - осторожно, почти жалобно начал лопоухий. - А ты чего это тут?..

- Живу, - нагло ответил Анчутка.

Домовые еще раз переглянулись.

- Слышь, дымчатый… - вкрадчиво продолжал лопоухий. - А ты вроде не из наших… И базар не тот, и висишь не так… Столичный, что ли? На понтах?

- Из Лыцка я, - не без гордости сообщил Анчутка.

Домовые приостановились.

- Прямо из самого Лыцка?.. - усомнился тот, что с подпалинками. - Да гонишь! Из Лыцка сейчас не выберешься - границу закрыли!.. - Тут он осекся и заморгал, потому что чердак озарился внезапно розовым сиянием. Видимо, Африкан там, внизу, перевалился на другой бок - и краешек алой ауры вновь пронизал настил.

- Слышь… А кто это у тебя там?.. - притушив голосок, пораженно осведомился мародер.

- А я знаю? - высокомерно обронил Анчутка. - Порфирия спроси…

Небрежно упомянутое всуе имя Лыцкого Партиарха произвело должное впечатление. По слухам Анчутке было известно, что беженцев из Лыцка баклужинские домовые не жалуют, но зато и побаиваются. Лыцкая группировка домовых контролировала почти два района столицы и часть Чумахлы, не гнушаясь вступать в сговор с домовладельцами и помогая им вытрясать квартплату из жильцов. Привыкши к экзорцизмам Порфирия, беженцы в гробу видели Глеба Портнягина с его демократически мягкими законами и творили, что хотели. Полный, короче, беспредел…

- А почему ты говоришь, что он меня пугнет? - мрачнея, спросил серый с подпалинками домовой, косясь на неструганые мохнатые доски настила. - Он кто вообще?..

- А ты глянь сходи, - посоветовал Анчутка. - Мне вот, например, одного взгляда хватило…

Серый хмыкнул и, скользнув в широкую щель между досками, исчез. Потом появился снова - очень испуганный.

- Ой… - только и смог вымолвить он. - С орденом… В рясе… Так вы что же… вместе, что ли?..

Ах, как хотелось Анчутке выложить все как есть, однако пора было прикусить язычок. Через государственную границу - по воде, аки посуху?.. На руках у Африкана?.. Нет, такого даже лыцкая диаспора не поймет…

- Да приблудился… - уклончиво молвил он. - Мне-то что за дело? Спит - и пускай себе спит… Какой-никакой, а жилец…

Оба домовых поймали себя на том, что смотрят на беженца, уважительно раззявив хлебальнички, и тут же возненавидели его за это окончательно.

- Ну и как там, в Лыцке? - недовольно посопев, спросил лопоухий.

Анчутка вздохнул.

- Плохо, - признался он. - Гоняют почем зря. Бывало, выберешь семью, поселишься… И только-только уют наладишь - глядь, а соседи уже в инквизицию стукнули - из зависти… Ну и приезжают эти… комсобогомольцы…

- Кто-кто? - попятившись, ужаснулся лопоухий.

- Коммунистический союз богобоязненной молодежи… - угрюмо расшифровал Анчутка. - Нагрянут бригадой, цитатники у них, пульверизаторы со святой водой… И давай изгонять!.. «Именем Пресвятой Революции, сгинь, - говорят, - вредное суеверие!..» В общем, хорошего мало…

- Ну, здесь, знаешь, тоже… - ревниво сказал серый. - В Лиге Колдунов вон законопроект выдвинули… О правах гражданства и призыве на действительную службу…

От изумления Анчутка едва не грянулся со стропила.

- Кого на службу?.. - ошалело переспросил он. - Домовых?!