После нас - хоть потом

Грабителей в помещении она, естественно, не обнаружила. Комната была пуста, а вот голоса продолжали звучать как ни в чем не бывало… Квартиросъемщица охнула, выронила скалку и опрометью кинулась к дверям - рисовать на притолоке кресты и звезды. Потом запустила ручищу в лифчик восьмого размера и выхватила ампулу со святой водой, надо полагать, лыцкого производства.

- Займись… - недовольно молвил Кормильчик.

Один из бойцов (тот, у кого руки не были заняты прозрачным загривком рвущегося в бой барабашки) вразвалочку приблизился к хозяйке и, поднявшись на цыпочки, выдернул ампулу из толстых пальцев.

- Во, дура!.. - подивился он, брезгливо разглядывая трофей. - Водичка-то левая, из-под крана… А ампула, гля, настоящая! «Выведем нечисть на чистую воду!..» В Чумахле небось разливали…

Уставив безумные глаза на плавающую в воздухе ампулу, хозяйка, тихо подвывая от ужаса, отступала к дверям. Затем налетела спиной на косяк и взвыла в полный голос…

- Спускай Барбоса… - буркнул Кормильчик. Второй боец направил исступленного барабашку в нужную сторону и закатил напутственный пинок. Тварь подпрыгнула, метнулась к серванту и упоенно принялась бедокурить. Со всхлипом распахнулись стеклянные створки, заныл, задребезжал хрусталь, забрякало серебро и всякий там прочий мельхиор… Из выскочившего нижнего ящика вспухло и заклубилось мучное облако. Квартиросъемщица, припадочно закатив глаза, оползала широкой спиной по косяку.

- Ладно… - сказал Кормильчик, вставая. - Дальше - по плану, по плану… Только ты… это… намекни потом, чтоб заплатила… А с домовладельцем - я уж сам…

Оправил нежно-дымчатую шерстку и двинулся к выходу. Анчутка семенил следом. Вдвоем они прошли сквозь стену мимо железной двери и спустились по лестнице на третий этаж. Квартира хозяина дома, располагавшаяся в двух уровнях, заодно являлась и резиденцией самого Кормильчика. Прекрасно отделанная и наглухо замурованная от людей кладовка служила главарю баклужинской мафии апартаментами. Однако сейчас он направлялся не к себе, а прямиком в кабинет хозяина.

Домовладелец оказался молодым кадыкастым человеком с восковыми хрящеватыми ушами. Кормильчик неспешно расселся в кресле для посетителей и, строго взглянув на спутника, явил себя людскому взору. Что касается Анчутки, то он прекрасно понял намек и остался незрим.

Увидев внезапно возникшего в кресле Кормильчика, хозяин вздрогнул, но тут же расплылся в неискренней выжидательной улыбке.

- Ну, с этой… из восемнадцатой… разбираемся… - небрежно обронил нежно-дымчатый главарь. - Завтра заплатит.

Домовладелец просиял, но тут Кормильчик поднял на него выпуклые задумчивые глазенки - и улыбка увяла.

- Когда евроремонт делать будем?.. - тихо осведомился Кормильчик.

Хозяин обмяк, расстроился.

- Может, афро?.. - жалко скривясь, с надеждой спросил он. - Доллар подпрыгнул…

Все так же неторопливо и обстоятельно Кормильчик оперся на один из подлокотников и встал на сиденье во весь ростик.

- Не понял… - проникновенно вымолвил он, сопроводив слова распальцовочкой. - Какой доллар?.. Братве нужен комфорт… Уют, чистота, покой и миска сливок по утрам… Рыночных, понял? А не магазинных!..

Домовладелец судорожно двигал кадыком и с тоской смотрел на раскинутые веером нежные замшевые пальчики.

- Н-ну… хорошо… Только бы вот… квартплату бы еще приподнять… чуть-чуть…

- Без проблем, - надменно изронил глава мафии. - Ну а конвертик, конвертик?.. Приготовил?..

- Завтра будет… - вконец охрипнув, выдавил бедолага домовладелец.

- Последний срок, - назидательно напомнил Кормильчик. - Дальше Батяня счетчик включает…

Батяней лыцкие домовые уважительно именовали меж собой подполковника контрразведки Николая Выверзнева, взимавшего умеренную, но постоянную дань с диаспоры и потому глядевшего сквозь пальцы на многие проделки дымчатых…

Разобравшись с домовладельцем, Кормильчик велел Анчутке пройти за ним в кабинет и там продолжить разговор по душам. Проникнув сквозь стену в замурованную кладовку, они застали внутри старшого по масти, того самого, что давеча накинулся на курильщиков в ванной.

- Лахудрик приходил… - отрапортовал он Кормильчику. - Этот… гороховый…

- И чего он?.. - вяло спросил главарь.

- Заказ предлагал… Проспект Ефрема Нехорошева двадцать один… Ну, угол Нехорошева и Нострадамуса…

Кормильчик медленно повернулся к домовому. Тот прыснул.

- Спрашиваю его: «Квартира десять, что ли?» - прикрывая ротик ладошкой, продолжал старшой. - А он говорит: «Ага…» Ну и послал я его… к Порфирию… А то мы тут про Нику ни разу не слышали!.. Сами пусть, короче, разбираются…

Кормильчик расслабился.

- Это ладно, ладно… А кроме заказа?.. Домовой взглянул на Анчутку, моргнул - и вдруг замер, как бы о чем-то с испугом припомнив. Опасливо косясь на беженца, он увлек Кормильчика в угол, где принялся что-то ему нашептывать на ухо. Главарь слушал и хмурился. Потом поднял на Анчутку исполненные внезапного интереса глазенки.

- Братан, братан… - с недоумением молвил он. - А ну-ка скажи еще раз… Когда ты переправлялся?..

- Вчера вечером… - отступая, пролепетал Анчутка.

- Это когда заставу в ружье подняли?..