После огня идёт снег (ЛП)

Второй ботинок он снял быстрее, а затем провёл по её коже тёплыми, сильными руками. Наткнувшись на её юбки, он отодвинул их в сторону, и Тауриэль задрожала, когда он пощекотал ей колено. По мере того, как его ласки становились всё смелее, эльфийка вдруг ощутила странный позыв остановить его, потому что раньше никто и никогда не позволял себе с ней таких вольностей. И всё же ни за что на свете она не стала бы этого делать. Поэтому она просто выдохнула его имя и наклонилась вперёд, чтобы захватить его рот своими губами.

Кили встал, продолжая её целовать, а она водила пальцами по его колючим щекам и мягким волнам волос, сбросила с головы украшенный драгоценными камнями венец. Его руки скользили по ней, требуя ещё более смелых ласк, которые были вполне естественны сейчас, когда она принадлежала ему и сама хотела его.

- Ах, mell, - забормотала Тауриэль, и он оборвал окончание её фразы поцелуем.

Она и сама не знала, что хотела сказать: назвать его любимым, сказать, что любит его или же произнести какие-то другие слова, которые могли бы начаться с этого сладкого слога. Кили целовал её медленно, потому что большая часть его внимания была сосредоточена на шнуровке её лифа. Пока он пытался справиться с этой трудной задачей, Тауриэль покрывала поцелуями контуры его носа, лёгкий трепет ресниц, пушистую кромку лба.

Валар, ну почему он так долго! Потом она вспомнила, сколько разных слоёв было в её украшенном драгоценными камнями платье, и подумала, что, возможно, ей не стоило его отвлекать, а дать ему возможность спокойно разобраться с многочисленными шелками её юбок и корсетом. Наконец он справился с задачей, эльфийка почувствовала, как поддались шнурки и, сделав ещё несколько вздохов, ощутила, как его нежные пальцы согреваю кожу, скользя по выпуклости её грудей.

Тауриэль трепетала от его прикосновений, которые с большей откровенностью, чем любые слова, говорили о том, как он хотел её и дорожил ею. Она была уверена, что никакие речи не могли бы выразить полноту и простоту той любви, которая связывала их. А затем с внезапной ясностью изумления к ней пришли слова: те самые слова, без которых ни один эльфийский брак не мог бы считаться полным, она поняла, что хочет услышать их от него, хочет сама произнести их прежде, чем они завершат свой союз. Тауриэль казалось, что гномьих клятв, служивших той же самой цели, будет достаточно, но вдруг обнаружила, что обеты её народа значили для неё так же много, как и те, которые она сегодня уже произнесла. И, о небеса, если она не попросит его сейчас…

Не зная, как ещё его остановить, она схватила его за запястье, и Кили сразу же замер. Тауриэль глубоко вздохнула. Теперь, когда она достигла своей цели - прервать этот момент во что бы то ни стало, пока ещё было можно - она вдруг поняла, что не знает, что дальше сказать или сделать. А потом она увидела его лицо. Поднятые брови и напряжённый взгляд выдавали смущение и боль. Эльфийка ощутила острый укол вины за то, что пусть даже непреднамеренно сделала с ним это. Милый, любимый Кили! Должно быть, он думает, что она сердится на него.

- Ты не сделал ничего плохого, Кили, - проговорила Тауриэль так нежно, как только могла. Она поняла, что стиснула его запястье намного сильнее, чем собиралась, и чуть ослабила хватку, - Не думай, что я этого не хочу. Просто… Мы можем сначала провести эльфийский брачный обряд?

Замешательство у него на лице усилилось. Кили медленно вдохнул и закрыл глаза, пытаясь разобраться в том, что она хотела ему сказать. Догадавшись, о чём он думает, Тауриэль рассмеялась. Должно быть он решил, что она собирается надолго отсрочить их союз. И однако же она сама, как и он, меньше всего хотела промедления.

- Это займёт всего несколько минут, - объяснила она, - Всё, что требуется для истинного эльфийского брака помимо соединения тел, это призвать в свидетели имя Единого Всеотца.

- О, - напряжённое тело Кили расслабилось, лицо потеплело, и разочарование на нём сменилось удовольствием.

- Прости, любимый. В нашей гномьей церемонии не было никаких недостатков. Просто я вдруг поняла, что хочу и этого тоже. Поняла, что должна остановить тебя сейчас или никогда.

Тауриэль поудобнее перехватила его руку, подвела ближе к постели, жестом давая понять, что готова начать, и повернулась к нему лицом.

- Тебе нужно только повторять за мной.

Эльфийка соединила их руки ладони к ладоням и переплела с ним пальцы, удивляясь этому доказательству того, что несмотря на различия, они идеально подходили друг другу и душой, и телом. Она склонилась так близко, что от её дыхания шевелились распущенные волосы у его щеки, и прошептала:

- Я, Тауриэль, призываю Эру в свидетели и сим полностью связываю себя с Кили.

Призвать имя Единого означало дать самую священную, вечную клятву: никакие другие слова не могли бы служить большим знаком признания её любви и желания к мужчине, которого она взяла себе в мужья. Когда она прислонилась своим лбом к его, Кили погладил кожу у неё за ухом и нежно, но твёрдо прижал к себе.

- Я, Кили, призываю Эру в свидетели своего союза с Тауриэль.