После осени. Поздняя РАФ и движение автономов в Германии (ЛП)

Пока мы были заняты сбором капитала в Вене, RAF работал над похищением президента лейбористов Ханса-Мартина Шлейера, чтобы обменять его на политзаключенных. Позже меня поразил их ироничный и презрительный вердикт: «Мы делаем политику в ФРГ, а вы хороните себя в Вене с бандитской акцией».

Часть денег мы отдали Организации освобождения Палестины, а небольшую часть — RAF».

 Похищение Шлейера также застало нас врасплох, хотя RAF прислали нам информацию о том, что они готовят более масштабную акцию и что нам следует избегать определенных районов ФРГ. Моей первой реакцией было непонимание: как они могли начать такую акцию с четырьмя запланированными смертями! С другой стороны, я чувствовал восхищение и был убежден, что Шлейер — именно тот человек, который нужен для освободительной акции, как главный пример уверенности немецкого народа.

Шлейер был центральным примером решающего влияния элиты Третьего рейха на ФРГ и заменой востребованным заключенным, высшим функционером экономики.

После поражения всегда легче осознать, что было сделано неправильно, а с увеличением дистанции критика также становится легче и понятнее. Но в 1977 году я, естественно, был на стороне атакующих партизан. С затаенным дыханием я наблюдал за беспрецедентной эскалацией, вызванной захватом самолета, но в качестве зрителя. Только когда палестинские коммандос были уничтожены, пленные убиты, а Шлейер застрелен, я в шоке подумал: «Боже мой, это была совершенно неправильная акция, как они могли так переоценить себя».

Даже сегодня моя критика этой акции — это критика бывшего активиста вооруженной борьбы и основана на вопросе о том, что мы, в данном случае RAF, в корне сделали неправильно. Военное решение старых проблем в рамках именно этой политической операции привело к катастрофическим результатам. Обе стороны, государство и РАФ, определяли свои шаги по-военному, но РАФ открыл хоровод и задал уровень убийством четырех телохранителей Шлейера. Эта политическая безответственность была доведена до конца. Она проигнорировала одиннадцать человеческих жизней, не осознавая и не определяя моральных и политических последствий. Вся акция была спланирована для победы. Похоже, никто всерьез не задумывался о том, что Шлейер — высший функционер Экономического и социального комитета — будет убит.