После осени. Поздняя РАФ и движение автономов в Германии (ЛП)

Недалеко от австрийской границы я с госпожой Лаудой въезжаю на одну из этих опасных платных станций. Опасные, потому что пункты взимания платы могут использоваться и контролироваться полицией, как граница. Этот раз не исключение. У каждого шлагбаума стоит карабинер с мотоциклом. Один из них отмахивается от нас. Это свадьба красных бригад и свадьба охоты. Мы не особенно богаты, у нас немецкие паспорта, мы приехали из Австрии, с арендованной в Милане машиной, нагруженной вещами для вывоза. Под всеми вещами — оружие и боеприпасы. Бумаги вроде бы правильные, но молодому карабинеру такой расклад кажется странным. Его лицо неуверенно темнеет. Позволит ли он нам сесть за руль или развернуть машину? Он смотрит на множество вещей сзади, на фотоаппаратуру, нервно теребит в ладонях наши паспорта. Затем миссис Лауда выходит из машины, сверкает на него своими зелеными глазами, просит его о маленькой услуге — розыгрыше.

Она вовлекает его в очаровательную игру вопросов и ответов, заявляет, что мы — фотографы на пути к завоеванию bella Italia. Она пускает пузыри, она смеется, она играет вокруг него. Он улыбается в ответ, отбрасывает все подозрения и полностью отдается ее очарованию. Затем он желает нам удачи и доброго пути. Мы уезжаем и видим его в зеркале заднего вида. Мы все еще боимся, что он вспомнит свою первую мысль и последует за нами на мотоцикле. Но он обращается к своим коллегам и тянет нас за собой. В ФРГ это было бы не за горами, и мы вряд ли отделались бы дрожащими коленками.

Кристиан не мог самоутвердиться в группе, не чувствовал себя в безопасности в коллективе. Он пришел в группу вместе с Ингрид, и теперь их давние отношения тихо и неумолимо разрушались. Это было похоже на невозможную фугу. Это еще больше затрудняло его интеграцию. Его размышления были нарочито интеллектуальными, его манера поведения — интровертной.

На вопрос об отношениях в партизанском движении Бар, Ронни и Фриц со смехом ответили в тюрьме Моабит: «В Движении 2 июня женщины отстали от мужчин, а рабочие — от студентов». Это была шутка. С ядром правды, скрытым во всех хороших шутках. То, что товарищи здесь называют угнетением с подмигиванием, — это активное развитие независимости нас, женщин, всестороннее развитие навыков, к которым мужчины не привыкли от женщин. Даже студенческая привилегия завоевывать позиции за счет интеллектуальных преимуществ оказалась неэффективной из-за практического опыта старых женщин.