После осени. Поздняя РАФ и движение автономов в Германии (ЛП)

«Приготовься к чему-нибудь», — шепчет мне на ухо Ян в утро выпуска газеты. Он был редактором в течение многих лет и не будет им еще долго. В течение нескольких месяцев «Мотор» был рупором новых политических направлений. Моя статья бьет, как бомба, по моему блефу. Газета приходит в отделы в семь часов. Как раз проходит время чтения двух колонок, и мой телефон начинает звонить. Весь день. Невероятные слова и ругательства звучат у меня в ушах: «Коммунистическая свинья, шлюха СЕПГ, информатор Штази!» и угрозы: «Подожди, мы тебя достанем... Мы повесим тебя на дереве...».

Сначала я просто удивляюсь, не могу поверить, потом меня охватывает холодная ярость. Никто не называет своего имени, все они просто мужчины. «Идите сюда», — рычу я в ответ, — «покажитесь, подлые ублюдки». Я захлопываю дверь. «Трусливый сброд, фашистская свора, которым сорок лет нечего было сказать, а теперь они нюхают утренний воздух». Я в ярости, и если бы один из этих телевизионщиков вошел сейчас в офис, мы бы все вместе заткнули ему рот.

Мои коллеги взволнованно стоят за моей спиной. «Сегодня ты не выйдешь из офиса одна, мы пойдем все вместе и возьмем тебя в центре».

«Да ладно», — успокаиваю я их, «это просто трусливые герои рта, они просто объединились».

Но они были не единственными, кто вышел на связь, многие другие хотели поблагодарить меня за мужество, которое, по их словам, потребовалось, чтобы опубликовать эту небольшую статью. -Это меня угнетало. Люди уже сдались и боялись противостоять жестокой тяге угнетающих условий.

В нашем офисе мы работаем только механически. Мы больше не знаем, какой в этом смысл и что будет актуально завтра. Наш директор является объектом критики и агитации. Требуют его головы, защитников почти нет: генеральный директор не хочет жертвовать им без сопротивления и призывает к большим дебатам всех людей из сектора образования и социальных услуг. В конце концов, цеховые управители должны объявить результаты голосования и голосование и пределы.

Это будет страшный трибунал против директора.

Главным обвинением будет его диктаторский стиль руководства и, конечно же, его и, конечно, его функция как носителя идеологии СЕПГ. Обвинение правильное, но я все равно ненавижу общагу, в которой громче всех лаются и греются прежние горбачи и водовозы. Я являюсь стюардом цеха и должен дать большой палец вниз для своего отдела. В этом голосовании есть что-то правильное и необходимое, но также что-то подлое и толпообразное, и теперь я должен дать понять, что это не мое личное голосование.