После осени. Поздняя РАФ и движение автономов в Германии (ЛП)

Спустя целую вечность такси прибыло. Мы заставили себя сесть медленно и спокойно, пробормотали что-то о поломке машины и о том, что хотим попасть во Фрайбург. Такси уехало в направлении автобана. На съезде с дороги стоял полицейский блокпост. Я весь напрягся. Мы не подумали об этом. Все машины были остановлены, но наше такси пропустили. Во Фрайбурге было то же самое: полицейский контроль, каждая машина должна была остановиться, только такси пропускали. Мы всю дорогу боялись, что наш таксист что-то заподозрит. Его автомобильное радио постоянно передавало полицейские сообщения о том, что ведется розыск пары. Наша мокрая одежда начала вонять в теплой машине. Но водитель не заподозрил ничего плохого. То, что мы позвонили с точного адреса, по которому он потом нас забрал, сделало свое дело.

Мы вышли во Фрайбурге, обсудили дальнейшие действия и разошлись, так как решили, что так мы будем менее заметны, поскольку полиция искала пару. Разделившись, мы оба смогли пройти через все контрольные пункты и добраться до вокзала. Было раннее утро, начался час пик. Мы купили билеты до Штутгарта. Там мы пересели на другой поезд, сделали еще одну пересадку во Франкфурте и сели на поезд, который должен был доставить нас прямо в Гамбург. На протяжении всего пути мы оставались порознь, лишь время от времени переглядываясь, чтобы убедиться, что с другим все в порядке.

Около полудня, когда мы уже ехали между Франкфуртом и Гамбургом, я сидел в полностью заполненном купе и чувствовал себя мертвым на ногах, но в то же время бодрствующим. Мужчина, сидевший на месте у окна, поставил на откидной столик маленький радиоприемник, из которого в купе тихо доносилась музыка. Обычная программа внезапно прервалась на специальный полицейский бюллетень: в нем сообщалось о перестрелке, произошедшей ночью на автостоянке, во время которой были ранены двое полицейских. Я дождался конца сводки, чтобы сообщить информацию, которую мы слышали по автомобильному радио во время поездки в такси: разыскиваются мужчина и женщина лет двадцати пяти. Дальше было еще хуже: диктор назвал мое полное имя, описал мой рост, длину и цвет волос и то, во что я была одета.