После осени. Поздняя РАФ и движение автономов в Германии (ЛП)

Мне стало одновременно холодно и жарко. Я закрыла глаза, ожидая, что все в купе уставятся на меня и покажут пальцами: «Это она». Когда ничто не шелохнулось, я попыталась наблюдать за другими пассажирами по очереди с почти полностью закрытыми глазами. Изменилось ли выражение их лиц или то, как они сидели? Делает ли кто-нибудь движение, чтобы покинуть купе? Ничего не происходило. Все было по-прежнему. Никто не отреагировал на полицейский бюллетень и не заговорил о нем. Некоторые из них дремали, другие продолжали свои разговоры, мужчина с радиоприемником продолжал слушать музыку. Никто не обратил внимания на то, что я был человеком, который подходил под описание во всех деталях. Через некоторое время. Я успокоился.

Полиция нашла все мои документы на земле на парковке. За исключением водительских прав, которые я передала полицейскому перед выстрелами, все они были в моей сумочке, которая упала на землю. Позже я узнала, что полицейские были у моих родителей, которые дали им точное описание того, как я выглядела за неделю до этого во время моего последнего визита к ним.

Мои родители почти ничего не знали об изменениях, произошедших в моей жизни. С момента моего первого контакта с Освобождением я рассказывал им только то, что не вызывало ссор дома, ничего не говоря о своей новой жизни и идеях. Я знал, что они отнесутся к этому с презрением, отвергнут все. Они отождествляли себя с западногерманским государством в той форме, которую оно должно было принять в сознании преданных членов ХДС. Мой отец не мог и не хотел вести с нами, детьми, какие-либо дискуссии, в которых мы не соглашались с его взглядами. Меня не удивило, что мои родители сразу же помогли полиции в моих поисках, но, тем не менее, было больно.

Я вышел из купе. В туалете я сняла куртку, сунула ее в сумочку, уложила волосы и повязала на голову шарф. Затем я пошла в конец поезда и надеялась, что на меня смотрит как можно меньше людей.

В квартире в Гамбурге Ирмгард Мёллер ждала нас. Она уже знала по радио и телевидению, что наш план провалился. Я рассказал ей, что произошло и как нам удалось скрыться. «Почему вы оставили документы лежать в машине? И почему они вообще были у вас с собой?». Тот факт, что никто не понял, насколько безумным и безответственным было сочетание оружия и соответствующего удостоверения личности, мы не стали обсуждать. Все, что она сказала: «Теперь они охотятся за тобой, и ты участвуешь в этом так же, как и мы».