После осени. Поздняя РАФ и движение автономов в Германии (ЛП)

Я всеми силами борюсь с этим огромным словом: «Выключить! Все! Оно вот-вот оккупирует меня с головы до ног и зарядит клетку де-прайминговым давлением до самых углов. Я борюсь с этим болезненным чувством, что я все сделал неправильно и уже проиграл, даже не начав. И я подавляю это гнетущее чувство «все бессмысленно». Так я остаюсь в бессознательном состоянии в течение нескольких дней. Затем я прихожу в себя, становлюсь более гибким и справляюсь с практическими нуждами моей новой, крайне неприятной ситуации. Шок проходит, я начинаю воспринимать тюрьму как место, из которого я теперь должен бороться по-другому.

После преодоления первой фазы уныния и разочарования, мое желание и прежняя энергия возвращаются, чтобы начать борьбу с тюрьмой изнутри. Я рассматриваю тюрьму как школу революции. Я не одинок, политические заключенные есть по всей Федеративной Республике.

У меня есть братья и сестры по всему миру!

В 1972 году все еще существовало сильное, очень активное движение заключенных.

движение заключенных. Оно создавало солидарность, сплоченность и поддержку ориентации. Во многих городах существовали Красные и Черные Аиды, сформировался «Комитет против пыток в изоляции», существовали коллективы заключенных, советы заключенных, о каждом политически заинтересованном заключенном заботились и поддерживали его. Движение заключенных обеспечивало нас преданными адвокатами, присылало газеты, книги, деньги, организовывало свидания, контакты по письмам, информировало о политических процессах и организовывало общественные дискуссии об условиях содержания в тюрьмах.

Очень скоро меня навестили из Управления по защите конституции. Руне из берлинской госбезопасности по очереди приходил в нашу тюрьму для проведения «дискуссий». Я думаю, что в то время для Управления по защите конституции это была рутинная работа: посещать всех заключенных, которые были вовлечены в деятельность левых боевиков или хотя бы контактировали с ними, сканировать их и, если возможно, вербовать. Часто им это удавалось, и я не уверен, было ли это совпадением или выражением пугающе высокого числа незарегистрированных случаев ИМ в левом движении. В любом случае, с этого момента Харальд Зоммерфельд и Ульрих Шмукер находились на службе в Управлении по защите конституции. Два года спустя Ульрих Шмукер был застрелен как агент Управления по охране конституции. По всей видимости, он погиб от пули, которой так называемые «конституционные стрелки» играли в бильярд и которая затем скатилась с их стола.