После отбоя

Скирдова покоробило слово «штурмуем», от него веяло штурмовщиной, которую Семен Иулианович считал бедой номер один, ее порождала бесплановость, а венчали — недоделки, брак, материальные, а иногда и людские потери. Да и что этот плановик штурмует? Он вспомнил, как при назначении в трест Вараксин запросил должность начальника строительного управления, со скрипом пошел на плановый отдел к Иванчишину и там закис. И вдруг объявился в роли штурмующего.

Семен Иулианович сделал вид, что из-за шума не расслышал слов плановика, и через гору строительного мусора пробрался на нулевой цикл.

Да, чутье строителя не обмануло его: сердцевина корпуса — четырехметровая отметка — рождалась в муках, Только на одной половине уложены массивные ригельные балки, напольные плиты, а на другой — поднимались от нулевого цикла лишь железобетонные конструкции. А ведь пол еще должен покрываться электроизоляцией, асфальтом, на нем должна быть установлена напольная рельсовая дорога, Такое отставание в монтаже было признаком разлада в строительной машине. Пугали пустыми проемами и значительная часть крыши, стенового ограждения, незастекленные оконные блоки.

И еще одно обстоятельство тревожило: слишком большое движение людей в корпусе. Обычно, когда работа слаженная, человека нельзя оторвать от дела, как от движущегося конвейера. До конвейера строителям еще далековато, но четкая, слаженная работа стала привычной. Откуда же и куда идут эти люди, мешая друг другу?

К управляющему подбежал запыхавшийся диспетчер, сообщил, что его разыскивает Виноградский, просит срочно позвонить…

— Ты хотя бы для приличия сообщил, что приступил к работе. Игнорируешь главк? — добродушно выговаривал Евгений Георгиевич.

— Как можно игнорировать небо, под которым ходишь? — пошутил Скирдов. — Сразу на строительную площадку, кабинет никуда не уйдет.

— Каково впечатление?

— Трудно с ходу давать заключение, — ушел от прямого ответа Скирдов.

— Не упрекай за то, как начали, добивайся, чтобы хорошо закончили, И позванивай, позванивай…

Вошел секретарь парткома, отвесил пудовый комплимент:

— Похудели, помолодели, записываю в свою команду волейболистов.

— Черта с два, похудеешь в этих санаториях. У отдыхающих замкнутый цикл: завтрак, моцион к лечебному источнику, обед, отдых, ужин, прогулка, кефир перед сном. Впрочем, ты прав, в последнюю неделю перед отлетом похудел на четыреста граммов.

— Ну а как работалось за границей?

— Вдохновенно. Пожалуй, другого слова и не сыщешь. Приняли по-братски, относились ко мне предупредительно, заботливо. И на Карловых Варах они же настояли: проговорился о своих болячках — меня по этапу в санаторий. И с нашим министерством договорились. Ну и мы отвечали тем же, разве что не ночевали на стройке. Объем большой, оборудование уникальное, помогали разбираться в документации, освоении техники, монтаже. Но должен заметить: не только консультировали, но и сами у них учились, особенно применению малой механизации, облегчающей ручной труд. Словом, много интересного, но об этом потом, потом. — И уже другим, тревожно-озабоченным голосом спросил: — А как наши дела?

Таранов ждал этого вопроса и все же не решился с ходу говорить управляющему о тревожных днях, переживаемых трестом, начал издалека, как они еще в начале января, по получении производственной программы на текущий год, тщательно выверяли, подсчитывали свои резервы сначала в узком кругу треста, затем подключили к этому делу рабочих, бригадиров, начальников участков, руководство строительных управлений, как горячо обсуждали внесенные предложения на собрании партийного актива, пока не пришли к единому мнению: взять обязательство о перевыполнении производственного плана на два процента. Только Магидов бросил: «Не на два, а на двадцать…»

Павел Иванович подметил недовольство во взгляде собеседника, понял, зачем эти пересказы, будто Семен Иулианович сам не помнил, сколько вложено труда в изыскание резервов для этих двух процентов. И Таранов начал передавать уже скороговоркой, как в середине года поднялась волна о пересмотре принятых обязательств, как на партком давили сверху и снизу, главк пообещал дать почину комсомольцев «зеленую улицу», в городской газете появилась статья «В тресте Алюминстроя глушат инициативу масс».

— Так появился на свет встречный план, — глухо закончил Таранов.

— А после встречного хоть потоп? — болезненно отреагировал Семен Иулианович и поднялся с кресла. — Сняли бы хоть красочные лозунги о штурме корпуса.

— У вас созрело иное решение?

— Одного захода мало для кардинальных решений, но достаточно для грудной боли…

ЧАСТЬ 2

ГЛАВА ПЕРВАЯ