После пламени. Сборник

Майа подошёл вплотную к скале. Маэдрос заметил короткую толстую цепь из тёмного металла, похожего на железо. Верхний конец её был намертво вплавлен в камень, нижний заканчивался гладким кольцом наручника. Сероглазый провел кончиками пальцев по стальной петле, и она разомкнулась.

Маэдрос словно вживую услышал голос Врага: «Ты всё равно послужишь моим целям!».

«Заложник! Вот зачем я ему нужен».

Решение пришло мгновенно: рывок к краю, к желанной бездне, к смерти — вожделенной, когда приходится выбирать между ней и невольной службой Врагу!..

Но орки были начеку: один кинулся наперерез, другой повис на плечах пленника. Маэдрос резко пригнулся, противник перелетел через его голову и, не удержавшись, сорвался в пропасть. Падая, он сбил с ног и увлек за собой второго воина. Больше нолдо ничего не успел разглядеть — земля внезапно ушла из-под ног, и в следующее мгновение он уже лежал, не в силах пошевелиться. Голову, впрочем, приподнять удалось. Маэдрос увидел, как майа в несколько шагов достиг кромки пропасти, нагнулся — и одним движением втащил на площадку за лапу одного из упавших орков. Видимо, тот успел зацепиться за край. Трудно сказать, что удивило нолдора больше: то, что звероподобные воины Врага гибли молча, или то, что майа спас одного из них. Спасённый обменялся с предводителем конвоя парой коротких фраз на незнакомом эльфу языке и присоединился к товарищам.

Маэдроса подняли и подвели к скале. Заставили вытянуть вверх правую руку — и металлическая петля наглухо сомкнулась на запястье.

Сын Феанора едва ни выл от отчаянья: как он мог не предвидеть этого?! отчего он не покончил с собой, пока был заперт?! как он мог довериться спокойному тону Врага и сдержанности этого конвоя?!

Поздно.

Спускающиеся вниз орки вдруг показались ему неживыми… так могли бы двигаться камни, если бы…— у них же товарищ погиб, а они словно и не заметили!

«Не о том думаешь, Маэдрос! — А о чем думать?! В Лосгаре я пытался спасти тех, кого отец бросил,— и не смог. Потом я пытался отомстить за отца… оказалось, что за отца мстить… аув-вввв-уууууу… Теперь я стал заложником, хотя мог погибнуть. Вся жизнь — цепь неудач. Цепь поражений».

И тут скала, к которой был прикован Маэдрос, содрогнулось. Волна жара обожгла нолдору спину, камень под ногами заходил ходуном.

«Что это?! Обвал?» — в душе Маэдроса отчаянная надежда на такую желанную теперь гибель мешалась со страхом.

«Извержение? Сейчас? Зачем тогда было приковывать?»

Едкий дым заставил его согнуться в удушье.

Маэдрос повис на цепи, опустив голову… когда увидел, что чёрная трещина прорезала камень под самыми его ногами. Скала снова содрогнулась, снова омерзительный дым заполнил лёгкие; нолдо отчаянно пытался вытолкнуть его из себя, и тут почувствовал, что падает сам, что опоры нет… Он изо всех сил вжался в скалу, позабыв о собственном стремлении к смерти…

Каменная лестница рухнула. Рухнула мгновенно, как не может обрушиться такая махина. Но это случилось. Клубы пыли медленно оседали в бездне.

Маэдрос ощутил, что под его ногами остался выступ шириною в полступни. Не более.

«Шагнуть в бездну! Вот она, смерть! — Не будь наивен. Эта цепь удержит тебя. И ты будешь висеть. Так — ты хотя бы стои́шь».

— Будь ты проклят, Моргот! Будь ты проклят!! — крик Маэдроса слился с гулом затихающего обвала.

На скальный выступ напротив прикованного нолдора бесшумно опустился крупный ворон, уставился прямо в глаза пленника и громко каркнул, как засмеялся. Взгляд у него был явно не птичий. Очень знакомый взгляд.

— Ты всё равно не победишь меня! — крикнул ему в лицо Маэдрос, в душе сознавая всю тщету своих слов.

Ворон, похоже, не счёл это утверждение убедительным. Зыркнул насмешливым чёрным глазом и принялся, не торопясь, очень тщательно чистить перья. Когда он закончил и вновь посмотрел на нолдора, в его взгляде не было и тени чуждого разума. Самый обыкновенный ворон.

Снегопад усилился. Птице это не понравилось, она захлопала крыльями, стряхивая снежинки, и улетела, оставив Маэдроса одного среди скал и клубящихся облаков.

Время остановилось.

3

Властелин неподвижно сидел в кресле, слегка наклонив голову к правому плечу и опустив ресницы. Один. Я тихо приблизился и остановился в четырёх шагах от него, дожидаясь, пока он закончит наблюдать и обратит на меня внимание.

Наконец Мелькор открыл глаза и выпрямился.

— Мальчишка почти сдался, Саурон,— Властелин невесело усмехнулся.— Он уже сорвался на крик. Вот дурачок!

— Он убил Рданга. И едва не сбросил в пропасть Ортага,— я невольно сжал кулаки.

— Я видел,— Мелькор сдвинул брови.

Он тоже не любил терять хороших бойцов. Очень не любил.

— Властелин, если тебе требовалось сломать пленника, это можно было сделать проще. И обойтись без жертв,— я шагнул вперёд, впившись взглядом в черные глаза Мелькора.

— Если бы я хотел сломать Маэдроса, я сделал бы это,— невозмутимо ответил Властелин.— Но он нужен мне для другого.

— Приманка?

— Нет, торг.

Я подумал, что ослышался.

— Торг? С… с Воплощёнными?!

— С сыновьями Феанора. Я намерен заключить с ними мир.