После победы славянофилов

Наше пребывание в колонии продолжалось не больше двух часов, и потому, разумеется, можно говорить лишь о самом мимолетном, беглом впечатлении. Скажу откровенно: несмотря на то, что я отнюдь не поклонник подобных колоний, оно было недурное. Эти молодые лица так добродушны и симпатичны, эта культурная работа так велика и плодотворна. Трудно себе представить, как много здесь сделано, и как эта работа отразилась на окружающем населении. Замечу, что по общим отзывам колония пользуется большой любовью.

Я расспрашивал о здешнем быте и устройстве этого своеобразного общежития. Мне объяснили, что никакого писанного устава у колонии нет, и взаимной связью служит одно чистое доверие. Формальным хозяином дела и владельцем хутора считается В. В. Еропкин. Он дал свои деньги, предоставил купленный хутор обществу молодых людей, вокруг него сгруппировавшемуся, и скромно стал в ряды с другими, предоставив им самим выбрать распорядителя. Как кажется, сам Виктор Васильевич в работах не участвует, ибо, по его ставам, «состоит в отхожем промысле», директорствуя в какой-то акционерной компании, чтобы добывать деньги на расширение хозяйства колонии.

Имеет ли колония будущность? Пустила ли она прочно корни, нашла ли верный фундамент? Вот вопросы, которые не разрешить в двухчасовое посещение. Факт тот, что она существует уже около восьми лет. Бывали недоразумения, многие уходили, но кадры верующих в свое дело идеалистов остались и работают.

Нужно ли говорить, что ни о какой «политике» здесь нет и речи? Колония, правда, ввиду своего исключительного положения находится под бдительным надзором. Но этот надзор до сих пор не обнаружил ровно ничего. Заезжали сюда разные господа, которые потом компрометировали колонию своим знакомством и вызывали дознания. Но, во-первых, здешние жители не могут отвечать за мысли и воззрения приезжих гостей, а во-вторых, ввиду бывших неприятностей В. В. Еропкин и колонисты начали сами относиться внимательно и с разбором ко множеству посетителей, интересующихся их бытом и трудами.

Быть принятым в члены колонии теперь довольно трудно, и можно попасть лишь по знакомству и за поручительством кого-либо из ее членов.

Чистота нравов колонии по общим отзывам выше всяких похвал. Семьи исключительно законные, тишина и спокойствие образцовые, соблазна для окружающего населения ни малейшего, а культурное влияние большое. Отсюда в Криницы пошли разные ремесла и новые культуры, что сразу же бросалось в глаза в Береговой.

Их верования… но какое право имеем мы, читатель, заглядывать полицейским оком в глубину этих добрых душ? Кто говорит, толстовцы, кто говорит, пашковцы, а между тем по всему побережью нет ни одной такой благоустроенной сельской церкви и такого славного хора. Отец Николай Долинский желанный гость в колонии, хотя это и вызывает косые взгляды со стороны его начальства.

Сумеют ли эти труженики найти надлежащие юридические формы для закрепления их огромной и полезной работы — покажет время, а пока колония цветет под флагом В. В. Еропкина, и ей следует пожелать всякого преуспеяния.

VIII. Архип-Осиповка

Из Еропкинской колонии экспедиция вернулась назад в Береговую, проехала село, не останавливаясь, и направилась дальше на юг долиной речки Пшады. Здесь на шоссе камень большей частью еще не рассыпан и мосты не все готовы, а потому мы продвигались медленно, часто сворачивая с полотна дороги и переезжая горную речку вброд. За небольшой деревушкой верстах в пяти от Береговой начинается чрезвычайно красивый Пшадский перевал, соединяющий долину Пшады с долиной реки Бжида. На той стороне перевала идет зигзагами сплошной ровный спуск верст 7 длиной. У конца спуска чешско-польское селение Тыкопс. В противоположность пшадцам, вышедшим навстречу экспедиции большими оборванцами (в публике говорили, будто бы это сделано нарочно, чтобы показать свою бедность), тыкопцы нарядились в лучшие праздничные костюмы, зажгли красивые копры, вывесили флаги и приготовили на двух столах образцы произведений своего хозяйства — виноград, пшеницу, арбузы, табак. Табак здесь родится превосходный. В предыдущем году скупщики платили за него огромную, по-здешнему, цену — 7 рублей за пуд. Между тем по вкусу этот табак соответствует хорошему 3-рублевому (за фунт, конечно). Если даже скинуть очень дорогую бандероль, все же легко себе представить заработок фабрики.

Жители оказались переселенцами: чехи из-под Ольмюца, поляки из «Краковской губернии». И те, и другие сносно говорят по-русски.

Уже совершенно стемнело, когда наш поезд въехал в село Архип-Осиповку, иначе Буланку, иначе Боскало. Это историческое место по трогательному и славному воспоминанию о подвиге простого солдата Архипа Осипова, в честь которого и названо сечение. Нас встретили с большой торжественностью человек 200 местных домохозяев-казаков, в праздничных костюмах, с хлебом-солью.