После победы славянофилов

Уже с самого первого взгляда можно было догадаться, что здесь что-то не то, какой-то словно совсем другой воздух. Повсюду раньше та же хлеб-соль, но из-за каждого каравая торчат на блюде по два и по три прошения и сверх того еще по одному у каждого жителя за пазухой. Здесь — ни одного прошения. На вопрос: «Каково вам живется, всем ли вы довольны?» единодушный и громогласный ответ: «Всем довольны». Эти люди ни с кем не ссорятся, ни к соседям, ни к казне никаких претензий не имеют и заявляют откровенно: «Живем, Бога благодарим».

И только! Впрочем, есть и просьбы к начальству. Расширяется культура, идет путаница с разделом земли на подворные участки. Так вот, не доверяя собственной геометрии, просят прислать помочь им размежеваться казенного землемера…

Трудно себе представить, какое милое впечатление производит это мирное довольство после тех кляуз и неосновательных в большей части прошений, над которыми мучается по ночам Л. П. Забелло. Невольно спрашиваешь себя: откуда явился этот безмятежный оазис? И вот что оказывается.

Еще в самый ранний период заселения Черноморского побережья в Архип-Осиповку попали 200 казаков шапсутского батальона. Казаки эти переселились артелью, образовавшейся добровольно по вызову, артель была дружная, однородная, с крепкой традицией, так сказать, с историческим прошлым. И вот эта-то традиция и держится до сих пор. А тут же попались и счастливые экономические условия: плодородная почва, обилие пригодных для культуры мест, отсутствие соблазнов, неизбежных вблизи крупных центров.

Утром мы посетили церковь, настоящую церковь, называемую, однако, только молитвенным домом за ее убогую внешность. В самом деле, это крошечный четырехугольный дом, крытый соломой. Иконостас с образами в фольговых ризах. Немного странно для большого, зажиточного и чисто православного селения. Но архипосиповцы уже давно решили построить большой и хороший храм, отвели для него место на площади и понемногу собирают материал.

В 1,5 версте от селения на высоком морском берегу находится упраздненное крошечное укрепленьице Михайловское, прославленное подвигом Архипа Осипова, которому там и воздвигнут памятник. Экспедиция пожелала отслужить панихиду над могилой героя, и все население от мала до велика еще заранее направилось к славному месту. Когда мы подъехали, стояла уже густая пестрая толпа. Подъехал священник, облачился, и торжественная служба началась.

Никогда не забыть мне этого чудного и трогательного зрелища. На каменном фундаменте высокий чугунный узорчатый белый крест, далеко видный с моря. Яркое горячее солнце, спокойное безграничное голубое море с играющими полосами света. Блестящая после дождя зелень. Стройное пение местного хора любителей, к которому присоединились несколько членов экспедиции. Парадные мундиры, надетые ради торжественного случая, блестят на солнце, выделяясь на фоне синих поддевок и розовых сарафанов. Дым от кадила, тоненькой струйкой всползающий на памятник. Глубокая, особенная тишина сентябрьского утра…

После панихиды священник отец Алексей Светлов, еще с крестом в руках, сказал краткое слово, напомнив об обстановке подвига Архипа Осипова. 22 марта 1840 года на крепостцу напали огромные полчища горцев. Несмотря на геройскую защиту, ничтожная горсть в 60 человек русских была сломлена, и неприятель ворвался за бруствер. Тогда командовавший отрядом поручик Лико вызвал охотника взорвать пороховой погреб, близ которого шла последняя борьба. Вышел скромный солдат, взял фитиль, крикнул: «Поминайте, братцы, Архипа Осипова» и поджег порох. Все взлетело на воздух. Из горсти русских остался в живых только один рядовой, выброшенный взрывом. Он и рассказал о подвиге своего товарища.

Отец Светлов закончил свою речь просьбой министру передать шефу Тенгинского полка (в списках коего на вечные времена оставлен Архип Осипов), великому князю Алексею Александровичу, усердную просьбу архипосиповцев помочь им соорудить свой храм.

Министр отвечал в нескольких теплых словах, поблагодарил архипосиповцев за их сердечный прием, похвалил их быт и старания, после чего наша экспедиция тронулась дальше, на Джубгу и Туапсе.

IX. Джубга

Между Архип-Осиповкой и следующим ночлегом экспедиции — большим селением Джубга — любопытного ничего нет. Только климат становится заметно теплее и флора роскошнее. Ботаники и лесничие отмечают появление новых деревьев, трав и кустов. Леса становятся выше, крупнее. Появляется на старых черкесских яблонях шарообразная омела. Назойливое чужеядное растение миматис, или ломонос, забирается все выше и разрастается буйнее, образуя огромные причудливые шапки на верхушках деревьев и толстые канаты между деревьями. Становится цепче и злее держи-дерево.