После победы славянофилов

Сухум производит впечатление большого и очень красивого города. В нем несколько относительно порядочных гостиниц с ресторанами обычного кавказского типа, то есть с армянско-грузинским хозяином, меню и прислугой. Гостиницы обыкновенно стоят пустые, но на этот раз мы с А. Ф. Баталиным едва-едва могли найти скверненький номерок с двумя постелями. Шла сессия наехавшего кутаисского окружного суда и вследствие того весь Сухум наполнился самой разнообразной азиатчиной, занявшей не только номера, но и коридоры. По одному только делу фигурировало до 70, не знаю уж, свидетелей или подсудимых; да их чрезвычайно трудно и разобрать, до того лица и костюмы у всех на один образец и до того подозрительно блестят у всех глаза.

Любопытная сторонка! Садимся мы с А. Ф. Баталиным в общей зале ресторана. К нам подсаживается другой ученый ботаник, уже с месяц работающий здесь от Географического общества и Сухум знающий. Входит многочисленная компания азиатов с красивым седым, коротко остриженным стариком во главе. Они усаживаются у свободного стола, половина остается стоять. Идет оживленный разговор по-мингрельски.

— Кто это? — спрашиваем у нашего спутника.

— А это князь Д***, известный конокрад.

На наше понятное недоумение ботаник совершенно спокойно объяснил, что за конокрадство, пристанедержательство и организованную торговлю ворованными лошадьми сей владетельный князь был неоднократно высылаем отсюда административным порядком. Но тогда пускались в ход все местные и петербургские связи, и сиятельный хищник не без торжества возвращался в свои поместья. Зачем он теперь приехал сюда, да еще с целой ордой, его ли судили или только вызывали в качестве свидетеля — узнать не пришлось.

Сухум замечательно красив и с моря, и внутри города. Длинный бульвар тянется у самого берега, оканчиваясь прекрасной железной пристанью. Поперек от него идет длинная, широкая и красивая улица, на которой стоит небольшой, но красивый городской православный собор. Тут же архиерейский дом, где живет преосвященный Петр, епископ сухумский, молодой и, как говорят, очень энергичный пастырь. Далее расположен ботанический сад, одна из крупных достопримечательностей города, заложенный еще князем Воронцовым и полный редких экземпляров растений. Тут же горская школа ведомства министерства народного просвещения.

Город полон очень живописных развалин, составляющих чуть не половину из существующих домов. Все это следы отчасти майской бомбардировки 1877 года, отчасти пожаров, произведенных возмутившимися и передавшимися туркам абхазцами. Незначительный русский отряд, занимавший Сухум, был выведен еще раньше в Цебельдинское укрепление, и город, не имевший никаких шансов к защите, был покинут вместе с той частью населения, которая видела в турках своих избавителей от русского владычества.

И действительно, абхазцы, даже считавшиеся христианами, передались Турции, как только появился первый броненосец, сняли с шеи кресты и почти сплошь присягнули на подданство султану. Разумеется, с неблагоприятным для Турции поворотом военных действий, этим новым верноподданным не оставалось ничего другого, как идти на оставшуюся у их повелителя территорию.

А город так и остался разоренным. Дома в большей части застрахованы не были, вознаграждение пострадавших казной потребовало очень длинной процедуры, особенно при отсутствии у многих владельцев документов, наконец часть владельцев исчезла вовсе. И вот город представляет множество развалин и, к сожалению, это лучшие и красивейшие дома на лучших местах.

Климат Сухума превосходен. Его сравнивают с климатом благословеннейших уголков Италии. Здесь уже развертывается во всем блеске субтропическая природа. Апельсины, лимоны, мандарины, эвкалипты, маслины растут на чистом воздухе, угрожаемые холодами лишь в очень редкие зимы.

Вот какие здесь средние температуры времен года:

весны	+9°,30	по Реомюру;
лета	+11,66	— «-;
осени	+8,66	— «-;
и зимы	+7,00	— «-.

Средняя годовая температура +10,30°.

Сухум лежит по широте на одной параллели с Ниццей, но защищен от резких перемен погоды, пожалуй, еще лучше. Сухумская бухта, огромная и глубокая, почти не знает бурь, а место, занятое городом и его ближайшими окрестностями, защищено совершенно от всех ветров, кроме сравнительно редкого юго-восточного, составляющего в летние месяцы истинное бедствие южного берега Крыма и невыносимого для больных Ялты.