После Победы

Четырнадцатый день с визита короля растянулся в пространстве и стал длиннее, чем предыдущие тринадцать. Ещё утром я была готова дать окончательно-отрицательный ответ, но к вечеру у меня появились сомнения. Что, если я соглашусь? Может быть, мне удастся сбежать? Но куда я побегу, я же здесь совершенно ничего не знаю и не понимаю? Если бы я владела магией, то было бы легче сбежать и спрятаться, но я ей не владею. Тогда, может, попросить назад браслет у Влада? Тогда он сразу догадается зачем. И ведь за мной, явно, будут следить и днём, и ночью. Ну если не удастся сбежать, то я хотя бы проживу лишние несколько месяцев. Если, конечно, смогу не думать постоянно о том, что в любой момент мне могут подать отравленный чай. Смогу ли я жить с этими мыслями? А сколько я буду жить здесь и как меня ликвидируют? Что, если меня оставят проживать неделю за неделей, ожидая яда в еде? А ведь серьёзно, скорее всего, после отказа меня так же отравят, как и после согласия. Тогда разница лишь в том – смогу ли я увидеть хотя бы маленький кусочек этого мира? А если смогу – не станет ли для меня уход ещё труднее? Такие мысли крутились у меня в голове по кругу. А самый сок был в том, что я с самого начала догадывалась: ситуация сложится именно таким образом. Это был самый логичный путь. Раман, действительно, ещё молод для самостоятельного управления государством. Он на два года младше меня, значит ему было семнадцать. Я думала, что многие захотели бы воспользоваться его молодостью и неопытностью, чтобы выкрутить себе пользу. А если бы я вышла замуж за короля и родила сына, то Раман автоматически выпадал бы из линии престолонаследия. Если же я не родила бы, то пошли бы слухи, подрывающие репутацию короля. При данном раскладе, самое удобное для короля – моя смерть от какой-нибудь загадочной болезни. Даже если у кого-то возникнут подозрения – это уже ничего не изменит. Марк получит все права на Амрэйт, соседи, среди которых, определённо, есть мои родственники, потеряют какие-либо претензии и всем будет хорошо. Кроме меня. Хотя, мне будет уже всё равно. С такими мыслями я кружилась по комнате, тщетно пытаясь убедить себя хоть в чём-нибудь.

Что мне ответить королю? – в какой-то момент я поняла, что просто задаю себе этот вопрос, уже не перебирая варианты. Да, мне хочется пожить ещё. Да, он, может быть, действительно неплохой человек и хороший король, но он ещё и убийца моих родителей. А я нужна ему лишь как право на законность его пребывания на престоле.

Я так глубоко погрузилась в нервную задумчивость на эту тему, что не заметила, как в комнату вошёл Влад. В итоге, увидев его, я вздрогнула и отступила. Дыхание сбилось, и я замерла, словно мышь перед котом.

Влад смотрел на меня с абсолютно бесстрастным лицом. Можно было подумать, что мы виделись пару часов назад и между нами не было ничего, кроме шапочного знакомства.

– Я уезжаю.

После этих слов моё сознание прояснилось и я, вдруг, поняла, что просто не смогу выйти из этой комнаты. Зачем? Напустив на себя всё спокойствие, на какое была способна, я сказала:

– Значит прощай. Я была рада знать тебя. Ни смотря ни на что. – я почувствовала всю банальность слов и бессмысленность, вообще, выражать словами то, что лежит у меня на сердце и добавила:

– Удачи тебе.

Влад молча смотрел куда-то на стену позади меня, а потом так резко вдохнул сквозь зубы и посмотрел на меня, что я снова вздрогнула. Он подошёл ко мне и взял за руки. Я уже начала забывать какие огромные и шершавые у него ладони. И тут со мной что-то произошло.

Во-первых, зрение обострилось – я начала различать поблёскивание песчинок из которых состоял камень стен, воздух наполнился еле заметными волнами, похожими на течения. Это были, скорее, ощущения, чем визуализация.

Вокруг нас побежали тонкие, видимые на грани восприятия, линии. Они всё время ускользали, как едва заметное движение, увиденное боковым зрением, которое никак не удаётся поймать. Чем больше я на них смотрела, тем сильнее мне казалось, что они складывались в чёткий рисунок, который постоянно менялся по, пока непонятной мне, логике. Чем больше я пыталась поймать этот рисунок взглядом и систематизировать его изменения, чем лучше у меня получалось, тем быстрее он менялся. Потом, в воздухе появилось напряжение, ощущаемое вибрацией, и постоянно нарастающий гул, как от электростанции. Внутри меня, в области низа живота, появилось чувство надувающегося шара, наполненного мелкой вибрацией. Он увеличивался, наполнял меня до краёв, создавал натяжение всех жил. И в тот момент, когда это натяжение достигло апогея и лопнуло, Влад притянул меня к себе и поцеловал. Это был настолько неожиданный и в то же время ожидаемый и нужный поцелуй, что я не могла понять от чего так трепыхается моё сердце в районе горла – от страха или от радости.

В конце концов, его нежность вытеснила из моей головы все мысли, включая страх и сомнения. Это было похоже на возвращение домой после долгой дороги.