После развода. Новая семья предателя (СИ)

По очереди подаются вперед, переваливаются ко мне и целуют в щеку, которую я подставляю под их губы.

— Папе что-нибудь передать? — уточняет Алина.

— Я ему перекинула ваши домашки, — отвечаю я. — Расписание внеклассных занятий.

Мы теперь только так общаемся.

Через мессенджер репостами и короткими сообщениями, в которых нет никаких эмоций. Они сухие, официальные и отстраненные.

Видимо, для Ромы такое общение со мной через буковки предпочтительнее, чем личные встречи и звонки, в которых мы друг друга обжигаем даже голосами.

Должно пройти время.

— Тогда ладно, — Варя натягивает на голову шапку. — Значит, за оценки мне не прилетит.

Перевожу взгляд в окно заднего вида:

— Да, про оценки я забыла. Сама ему расскажешь, как учудила на контрольной.

— Мы можем об этом умолчать?

— Нет.

— Блин.

Вася в приветствии кивает мне и распахивает заднюю боковую дверцу:

— Привет, бандитки.

— Вась, — цыкаю я, намекая, что я очень недовольна.

— Пардон, вырвалось.

Девочки неуклюже выползают из машины, и Вася захлопывает дверцу. Затем он достает из багажника рюкзаки девочек, которые у калитки оглядываются и машут мне.

Я поднимаю ладонь, и меня подбрасывает от испуга, когда Вася стучит по стеклу.

— Вася, блин, — опускаю стекло, — ты меня напугал.

— Я просто решил, что надо лично поздороваться, — наклоняется к открытому окну с улыбкой, — как у вас дела?

— Нормально.

— У нас тоже, наверное, нормально, — Вася медленно моргает. — Целыми днями никуда не выходим…

— Вась…

— Даже во двор, — Вася вздыхает. — А когда Ива наконец-то спит, мы просто сидим в пустой гостиной со стаканом воды в руке и смотрим в одну точку.

— Девочки его взбодрят, — перевожу взгляд на Васю. — И да, декрет это не про улыбки и единорогов.

Меня саму ждет веселая неделя с тоской по дочерям и одинокими вечерами, в которых я борюсь сама с собой в тишине за столом на кухне.

Такими вечерами я хочу поддаться слабости и сорваться к Роману и девочкам, чтобы заткнуть в себе бездонную дыру боли, но если я поддамся этой слабости, то ничего хорошего не выйдет.

Эти дикие эмоции, эта боль, тоска — враги.

Я должна обрести трезвость ума, чтобы действительно понять, чего я хочу от жизни и есть ли у меня силы на реализацию того желания, которое сжирает меня изнутри одинокими ночами.

Я хочу обратно к Роме, но он больше не тот молодой красавчик, отношения с которым походят на сказку о прекрасном принце.

Он — чудовище. Он вырвал мне сердце, а после сам напоролся на ржавую арматуру, что проткнула его в нескольких местах.

— А папа — это все-таки не мама, — недовольно прищелкивает языком Вася.

— Ты к чему это сказал? — недобро щурюсь на него.

— Она — милая, Валерия, — Вася не тушуется под моим горящим взглядом. Видимо, фразы репетировал не один раз. — Маленькая такая. Она даже кричать не умеет.

— Как ты думаешь, Вась, если я скажу Роме о твоих словах, — сжимаю руль до боли в костяшках, — то что будет? М?

— Меня, скажем так, уволят.

— Верно, а ты, похоже, не держишься за свою, так скажем, работу?

— Я решил, что должен был это сказать, — Вася решительно хмурит брови. — И я сказал.

Девочки у калитки терпеливо ждут, спрятав руки в карманы.

— Вась, — перехожу на шепот, — иди уже. И когда твой босс сидит в гостиной со стаканом воды, то просто сядь рядом, если ты так переживаешь.

— Не я должен сидеть рядом.

— А сядешь ты, — цежу сквозь зубы, теряя терпение. — Отвалите от меня! — бью ладонями по рулю и вновь смотрю на Васю, — только у мужиков все так просто, да? Просто пришла и села? Просто пришла и приняла ребенка, которого он натрахал с какой-то мразотой? Проваливай, Вася! Мозги делай своему боссу!

Поднимаю стекло и сдаю назад.

За забором показывает крыша с рыжей черепицей и второй этаж. Во втором окне справа застыла темная тень. Резко торможу и не могу отвести взгляда от этого знакомого силуэта.

— Привет, Рома, — выдыхаю я. — Ты все-таки решил показаться?

Глава 44. Она чем-то похожа на маму

Моя жизнь стала другой, и я должен это принять. И признать, что Лера имеет полное право не желать вновь видеть меня и стараться “дружить” со мной, ведь мы не чужие друг другу люди.

И хорошо, что не дружит, потому что высок риск того, что если она переступит порог моего дома в желании соблюсти вежливость с бывшим супругом, то у этого самого бывшего супруга закатятся шарики за ролики.

Зайдет и я ее не выпущу.

Запру, и не позволю уйти.

— Вот так, — воркует молодая медсестра Зоя у пеленального столика над Ивой и откладывает в сторону газоотводную трубочку. Вот мы и пропускались чуток.

Массирует животик, и Ива морщит нос.

— Засмущала перед папой? — смеется Зоя и смотрит меня. — Вы запомнили все мои действия?

Киваю, а медсестра вновь наклоняется к Иве. Осматривает ее шею, ручки, животик и ножки, на которых краснеют пятна раздражения. Хмурится и шепчет:

— Получше стало. Значит, продолжаем, — переводит на меня взгляд, — папа у нас ответственный, да. Все выполняет, что написали.

Я молчу, потому что не знаю, что сказать.