После Рима. 192–430 по Рождеству. От «солдатских императоров» до Карла Великого

Подобных требований империи не предъявлял еще никто и никогда. Нет сомнений, что Аларих был искренен, сообщая о своем стремлении сблизить готов с римлянами, чтобы два народа стали единым. Вместе с тем он был опытным вождем и искушенным политиком, а потому знал, что прямого пути к этой цели нет. Любые договоры у Римской империи варварам приходилось выгрызать зубами, выставляя силу в качестве решающего аргумента.

Так было и на этот раз: чтобы приневолить Восточную империю к переговорам, готам понадобилось разгромить и выжечь Балканы и ворваться в Грецию. Аларих не скрывал цели этого похода: нанести империи как можно больше ущерба, чтобы принудить к диалогу и территориальным уступкам, которые привели бы к долгосрочному сотрудничеству.

О другой задаче можно догадаться без труда: Аларих желал укрепить свою власть над готами. Не имея иных активов для вознаграждения сторонников за верность и службу, германский лидер повел своих воинов к новому богатству и новой славе.

Эрозия центральной власти

Вся история V века — это постепенное увядание военной мощи Рима и утрата пространственной гегемонии на западе. Север Галлии разделился на отдельные территории, где римской власти уже не было. Бывшие провинции, подобно Британии, медленно уходили из поля имперского зрения, позабытые Римом и обязанные теперь справляться с трудностями собственными силами. Провинциалы пришли в уныние, их лояльность пошатнулась. Пускай коренное римское население еще превосходило численностью германских гостей, но парадом отныне командовали варвары. Пройдет совсем немного времени, и обширные территории империи начнут контролировать готы, франки, вандалы…

Пока что целиком автономными стали мелкие образования: города, в которых часто шла грызня за власть, а также крупные земельные владения, «государства в государстве» влиятельных латифундистов. Рука империи до них уже не дотягивалась. Магнаты в лучшем случае платили налоги, а на практике были независимы.

На местах госадминистрация утратила прежнее влияние, а назначенный из Рима чиновник перестал быть всемогущим представителем «вертикали» — его указания могли по привычке выполнять, а могли саботировать.

К началу V века такие автономии на словах признавали императорскую власть, но в повседневной практике обходились без нее. Император не мог уследить за чиновниками, и уж совсем затруднителен был контроль над высшими придворными и военачальниками, которые объемом фактической власти часто превосходили императоров и беззастенчиво пользовались этим. Как показывал опыт, проще было убить такого администратора, чем отправить в отставку.

Провинциальные элиты теперь возводили христианские храмы, как прежде строили бани и театры. Число и размеры церковных зданий в IV веке выросли в большинстве регионов, а это значит, что местные богачи хранили древние традиции и по-прежнему финансировали общественные блага. Однако императорский контроль над церковью и ее авторитетными епископами тоже был ограниченным, и вот тому пример.

Случилось так, что в 390 году в Фессалониках арестовали популярного колесничего, и народ потребовал отпустить его. Когда армейский офицер отказался это сделать, толпа буквально разорвала его на клочки. Император Феодосий решил покарать город и велел солдатам атаковать собравшихся в цирке. В резне погибло, по разным источникам, от семи до пятнадцати тысяч человек.

После этого прискорбного инцидента святой Амвросий Медиоланский написал направившемуся в Милан императору, что запрещает ему входить в храм, и потребовал исполнить епитимью. Феодосий подчинился! Он пришел в миланский собор в обычной, не императорской одежде, без регалий, упал ниц и, рыдая, покаялся за массовое убийство.

Злые языки утверждают, что это был спектакль, задуманный для прославления христианских чувств августа, однако невозможно представить себе публично кающихся в церкви Константина Великого или Констанция. Да и едва ли от римлян укрылось то, что император по велению епископа пожертвовал своим сакральным статусом…

Увы, эпоха всесилия правителей империи ушла безвозвратно, а влияние епископов выросло неизмеримо. Теперь это были образованные и богатые люди с большими связями, причем соперничество между ними было таким же острым, как конкуренция придворных и бюрократов. Александрийский и антиохийский епископы не желали подчиняться константинопольской церкви. Епископы даже спорили и с главами местных администраций: знаменитое убийство в 415 году философа, математика и астронома Ипатии сторонниками Александрийского епископа Кирилла было эпизодом в борьбе церковного иерарха против Ореста, префекта города. Боевые дружины монахов Кирилла наводили страх даже на наместника провинции.