После смерча

— Пошли звать к телефону,— Федор подмигнул другу и ободряюще улыбнулся. Роман заволновался еще больше, лицо его побледнело.

— Привет,— начал разговор Федор.— Тебе какой сегодня сон снился? А-а... Хочешь повидаться с Рома­ном? Он сейчас у меня. В семь часов мы тебя встретим на углу Комсомольской. Так я не прощаюсь.— Федор повесил трубку и рассмеялся.— Здорово же я ее напу­гал, даже заикаться начала, но сказала, что видеть те­бя хочет. А мне хочется понаблюдать за вашей встре­чей. Остались ли вы по-прежнему теми счастливцами?..

За ужином друзья долго не засиживались.

Еще не было и половины седьмого, а Федор с Рома­ном уже прохаживались по Комсомольской улице, и Федор время от времени здоровался со знакомыми. Ро­ман же людей почти не замечал, все они были для него на одно лицо. Только в одном он был уверен, что уже издалека узнает Надю по походке.

— Как только мы встретимся, я пойду,— неожи­данно сказал Федор.

— Почему же, ведь ты хотел понаблюдать?

— А с тобой уже и пошутить нельзя. Знаешь, как говорится, где двое, там третий лишний,— улыбнулся Федор.— Вы уж сами выясняйте свои отношения.

— Ну, как знаешь.

Вдруг Федор, резко повернув голову, взглянул на Романа. Ему очень хотелось уловить момент, когда Роман увидит Надю. А Роман, сбившись с ноги, тихо проговорил:

— Идет, походка все та же. Поставь стакан с водой на голову, не разольет.

Друзья медленно шли навстречу, а Надя торопи­лась. Роман пытался улыбнуться, но на лице — одна растерянность. Демонстративно посмотрел на часы, подчеркивая этим, что опаздывать нехорошо. Надя еще издалека покраснела, подойдя, поздоровалась, извини­лась за опоздание. "Она немного располнела, стала еще красивей",— отметил про себя Роман. Какое-то мгнове­ние они разглядывали друг друга, а когда их взгляды встретились, она первой опустила глаза.

— Что ж, я свою миссию выполнил. А теперь, изви­ните, спешу,— приветливо махнув рукой Наде и Рома­ну, Федор скрылся за углом.

...В ресторане гремела музыка. Как только Роман с Надей вошли в зал, тут же попали, что называется, под обстрел множества любопытных глаз. Роман подумал, что это все знакомые Нади, но она ни с кем не раскла­нялась. В углу под развесистым фикусом стоял незаня­тый стол. За него они и сели. Оркестр заиграл танго. Мужчина, сидевший за столом возле входа на кухню, поднялся и подошел к Роману.

— Разрешите? — показывая рукой на Надю, епросил он.

— Пожалуйста,— ответил Роман.

— Извините, я не танцую,— не глядя на подошед­шего, проговорила Надя.

— Мне сказали, что вы танцуете.

— Вас плохо информировали.

— Нет, почему же, как раз сказал человек, кото­рый хорошо вас знает.

— В таком случае удовлетворитесь тем, что вы не знаете меня,— уже сердясь, ответила Надя.

Мужчина не отходил. Он хотел еще что-то сказать, но тут вмешался Роман:

— Гражданин, ведь вам все популярно объяснили. Поищите себе другую партнершу.

Тот искоса смерил взглядом Романа и, громко про­басив: "Снова, значит, встретились", шатаясь, отошел от стола.

— В чем дело? Я что-то не понял его.

Конечно, не понял,— усмехнулась Надя.— Я здесь никогда не бываю. Мне говорили, что мой быв­ший муж, Косяк, не просыхает тут от водки и все к официанткам сватается. Так вот это его посланец под­ходил, а Косяк вон сидит, за столом.

— То-то я обратил на него внимание, когда мы во­шли. Еще подумал, знакомый вроде человек сидит. Как же он постарел, опустился, этот Косяк.— Роман, сощу­рив глаза, смотрел в его сторону.

— Меня упрекали, что это я его довела, хотя мы уже давно разошлись и я отказалась от алиментов. Он оказался неприятным, желчным человеком. Как-то, несколько лет назад, зашел ко мне, я тогда только квар­тиру получила, и говорит: "Почему же в Минск не сообщаешь? Где же твой раскрасавец ненаглядный?" Имел в виду тебя. И вот наконец увидел нас вместе.

— Как ты думаешь, жалеет он о случившемся?

— Не думаю. Меня он никогда не любил, не было у него ко мне никаких чувств. Считал меня своей соб­ственностью. Ему, видите ли, душа моя нужна была,— ироническая усмешка тронула ее губы.— Но ничего из этого не вышло...

Подошла официантка, Роман подал Наде меню, чтобы заказала ужин по своему вкусу, а сам все не сводил глаз с нее.

"Хорошо и то, что живу с ней вместе на этой зем­ле,— думал он.— Родись я раньше или позже — и мог бы не иметь счастья любоваться ею".

Приняв заказ, официантка, прежде чем уйти на кухню, остановилась возле стола, за которым сидел Косяк с компанией.

— Скажи, Роман, ты все так же по-прежнему любишь музыку? — с мечтательной нежностью в глазах спросила Надя.

— Музыка всегда удваивает во мне чувство жизни, а с тобой — даже утраивает,— мягко улыбнувшись, ответил Роман.— Ты уж, наверно, и забыла мои стихи о танго, посвященные тебе. "Дождь идет" — это танго было спутником нашей юности.

Долго еще они сидели за столом, вспоминали... Но тот тяжкий пласт, что лежал на сердце у них, так и не был затронут. Они, может, посидели бы еще, но тут под­нялся из-за стола Косяк. Видно, хотел подойти к ним, но, ступив несколько шагов, зашатался и рухнул на пол. Они оба, не сговариваясь, встали и вышли из ресторана.