После смерча

— Ну, если не хотите, знакомить вас с ней не бу­ду. — И все же, не удержавшись, с чисто женским лу­кавством спросила: — А может, когда увидите ее, ваше мнение изменится?

— Никогда, никогда.— Роман взял ее руку и, гля­дя в глаза, мысленно договорил: "О, если б ты знала, что у меня сейчас на сердце!"

Роману очень хотелось назначить ей свидание. А что, если она не согласится? А что, если лейтенант просто притворялся и завтра явится к ней как ни в чем не бывало?

— Лейтенант знает, где вы живете? — не удержал­ся он.

— А почему вы вдруг задали такой вопрос?

— Думаю, что после сегодняшнего вечера вы ему еще больше понравились.

— А я считаю, что после сегодняшнего вечера он еще лучше поймет, что к чему.

— Что именно?

— Я ведь вам уже сказала, что мне никто никогда не нравился.

— Зато вы, как видно, нравитесь многим.

— Ну и что же?

— Я эгоист: меня вполне устроит, если вам и впредь никто не понравится.

— Это и впрямь эгоистично. А если мне все же кто-нибудь да понравится?

— Мне будет больно.

— А если нет?

— Тогда я буду счастлив.

— В таком случае желаю вам счастья. Мне пора идти.

— Когда же мы с вами встретился?

— Не знаю, когда-нибудь.

— Что — случайно?

— У вас ведь счастливая судьба.

— А у вас?

— Будет у вас, значит, будет и у меня,— улыбнулась Надя.

— В следующую субботу в шесть часов возле клуба имени Ленина, сходим в кино.— Роман напряженно ждал ответа.

— Билетов, как всегда, не будет.

— Мне дадут.

— Хорошо, я согласна.

Роман медленно отпустил Надину руку, круто повернулся и быстро зашагал прочь. Шагалось легко, ноч­ная темнота уже не казалась такой мрачной.

III

Снег таял. И не оттого, что пришло его время — на дворе стоял февраль. Машины и пароконные армейские повозки, танки и самоходки, тяжкая поступь сол­дат — все это месило, давило, смешивало землю со сне­гом, нагревало воздух, и он, под низкими свинцовыми тучами, сжимался, пропахший соляркой, бензином и потом. И, казалось, февраль тает, расплывается во всей этой лязгающей, скрипящей, ревущей круговерти.

Лошаденка, выбиваясь из сил, едва тащила изъез­женные до копылов сани. Роман часто соскакивал с них, сворачивал лошаденку на обочину дороги, давая проезд военной технике.

Ночной мрак густел. Слышно было, как долбили землю снаряды, тускло вспыхивали ракеты, изредка гонялись одна за другой трассирующие пули. Передовая линия фронта была недалеко. Романа удивляло, что он столько времени двигается на запад и никто не остановил его, не спросил даже, куда он едет. И солда­ты, и офицеры обращали внимание только на его папа­ху с красной ленточкой наискосок. А куда он тащится на этой худущей лошаденке, никого не интересовало. Когда Роман дергал вожжи, лошаденка даже пыталась бежать трусцой, но бедняге это давалось с трудом и, идя широким шагом, от нее можно было не отставать.

Роману надо было проехать деревушку, стоявшую под горой вдоль болотца, и, минуя гать, выехать в по­ле, откуда была хорошо видна его хата. Но только он переехал улицу, как тут же уткнулся в шлагбаум. Сра­зу же к Роману подошел молодой солдат. Он удивленно воззрился на его папаху и со злостью дернул за вожжу.

— Опят партызан, давай поворачивай оглобли, чтоб я тэбя тут не видэл,— прокричал он с грузинским акцентом.

— Ну, чего ты раскричался, когда это ты меня ви­дел? Пропусти, браток, добром прошу. Мне разрешили, понимаешь! В сельсовете даже коня дали. Я должен съездить в свою деревню — Корму, знаешь такую, и взять немного харчей. Семья пухнет с голоду, боль­ные все.

— Кто тэбе разрешил?

— Сельсовет.

— Назад! — выхватив у Романа вожжи, солдат по­вернул лошаденку от шлагбаума.— Мотай, мотай от­сюда!..

— А где твой начальник?

— Здэсь,— солдат показал на хату.— У нас нэт началник, майор, он то же скажет.

Роман повернул ко двору, на который указал сол­дат. Снаружи казалось, что в хате никого нет. Но когда Роман отворил дверь, увидел: во второй половине горе­ла лампа и за столом сидел немолодой майор. Роман поздоровался и спросил, можно ли ему проехать в Корму.

— Зачем вам туда, там же передний край.

— Я знаю. Но моя мать с семьей эвакуирована оттуда за Днепр, и им нечего есть. Надо откопать и завезти им хоть пару мешочков зерна. Я договорился с командиром части, и он мне обещал смолоть.

— Ваши документы?

Роман достал из кармана партизанскую справку, орденскую книжку, удостоверение техникума и все про­тянул майору.

Пока майор рассматривал документы, вошла хозяйка хаты.

— Пропустить вас не можем,— сказал майор, от­давая Роману документы.— Недавно здесь, возле Кор­мы, неизвестная группа под видом партизан соедини­лась с нашими войсками. И к этому отнеслись беспечно. А ночью те "партизаны" связали нашего солдата и ушли обратно через передовую... Вот видите.

И вдруг заговорила внимательно разглядывавшая Романа хозяйка хаты: