После смерча

— Пожрать бы,— мечтательно проговорил совсем молоденький солдатик, который всю дорогу жевал что-то.

— Хлопцы, нет у меня сала. Это я толу килограм­ма два прихватил.

— А кто тебе говорит про сало. Это мы так, пошу­тили. Что мы, не понимаем. Разве ж оно вылежало б там, в хлеву, когда вокруг столько мышей голодных.

— Тол мне нужен для заготовки кирпича на строи­тельстве техникума.

— Какого техникума? — поинтересовался один из солдат.

— Речного.

— Вот здорово! Стройте, братцы, останусь живым, приду туда учиться. Еще с детства мечтал капитаном стать.

— Чего же ты молчал, мы бы тебе еще толу дали,— заметил старший.

После этого разговора у Романа легче на душе ста­ло. Из-за туч выглянула луна, пробежала своим холод­ным светом по полю, по маскировочным сеткам, натя­нутым над орудиями, и то ли от смущения, что под­сматривает за секретами землян, то ли от сожаления за дела, которыми они там занимаются, снова скрылась за тучами.

Роману повезло. Утром армейская полуторка под­везла его к хате, где временно поселилась мать с деть­ми. Правда, матери уже дома не было, она находилась в прифронтовом госпитале, срочно организованном для тифознобольных из гражданского населения. Сестра и брат, остриженные наголо, чувствовали себя уже лучше, но были еще очень слабыми. Им необходимо было усиленное питание, так сказал врач. Роману смололи пшеницу. Командир части, к которому обратился Роман, отдал приказ, чтобы ему, как партизану, недавно вернувшемуся из госпиталя, ежедневно выдавали солдатский паек. Роману необходимо было задержаться хотя бы на несколько дней, чтобы поддержать сестренку и брата. Скоро брат крепче станет на ноги и сможет сам ходить к солдатской кухне. Об этом Роман уже договорился с поваром.

Однако, как Роман ни спешил уладить все свои хозяйственные дела, на свидание с Надей он так и не успел. "И почему я ей не сказал, что поеду домой?" — неоднократно упрекал он себя.

IV

К этой встрече Надя готовилась особенно тщательно, даже лезвием ножа завернула свои длиннющие ресницы, выпросила у старшей сестры пудру и духи. Как и каждой молоденькой девушке, ей казалось, что от этого в значительной степени будет зависеть ее успех. А Вера все подшучивала над сестрой. Для нее было знакомо все это волнение. У Веры даже была договорен­ность с одним майором, что, когда закончится война, он приедет и они сыграют свадьбу. А пока она почти еже­дневно получала письма-треугольники из-под Ковеля, куда в скором времени перебросили ее друга и где он теперь принимает участие в боях местного значения. Майор ее убедил, что ребятам больше по душе те девушки, которые одеваются просто, пусть даже в совсем простеньких платьях, чем раскрашенные и расфуфы­ренные. И Вера старалась одеваться просто. Даже свое лучшее платье она отдала младшей сестре.

Надя была в восторге.

Она надела платье, поставила зеркало на полу, отходила, поворачивалась, поправляла поясок на талии, прихорашивалась и уже видела себя на танцах, став­ших обычными перед началом киносеанса.

— Доченька моя, тебе сегодня хоть под венец,— сказала мать, любуясь Надей.— Куда же это ты собра­лась?

— На свидание с партизаном,— усмехнулась Вера.

— А что? — Надя с нескрываемой радостью взглянула на сестру.

— Да нет, я ничего такого и не говорю, парень сим­патичный, даже с наградами, и, кажется, совсем не глупый.

— Я с дураками дела не имею. И что это сейчас за мужчина без наград, зачем мне такой? Может, откуда-то из-под печки вылез?

Мать рассмеялась, слушая эту шуточную перепалку дочерей.

— Съешь свою порцию хлеба и хоть немного омле­та,— сказала она, обращаясь к Наде.

— Нет, мама, съем, когда вернусь, а то голодной не засну.

Было еще половина шестого вечера, а на дворе уже смеркалось. Шел мокрый снег, и Надя не на шутку испугалась, боялась, что он смоет всю пудру. "Надо бы­ло попросить у Веры, чтобы хоть немножко дала с со­бой",— подумала она и заспешила по улице, упи­равшейся в железнодорожный вокзал. Там, рядом с вокзалом, и возвышался клуб. Внешне здание было непривлекательным, серым, с маскировочными пятна­ми на стенах. Единственное, что выделяло его как клуб,это громкая музыка, которая целыми днями разносилась из репродуктора над входом.

Возле клуба обычно было много молодежи, да и солдаты и пассажиры, которые выходили из вокзала, останавливались и подолгу слушали берущие за душу песни военных лет. Подходя к клубу, Надя уже слышала знакомую мелодию, под которую танцевала с Романом фокстрот. Она улыбнулась и прибавила шагу.

Надя не сразу пошла на назначенное место свидания. Решила сперва посмотреть на людей, толпившихся на привокзальной площади и возле клуба. Там было много народу, но во флотской форме она не приметила никого. "Наверное, еще рано",— со смущением подума­ла Надя. Зайти в здание вокзала нельзя, без билета не пропустят. А что, если она не узнает Романа. Ведь уже почти стемнело. Вдруг ее кто-то схватил за руку. Де­вушка от неожиданности вздрогнула. Перед ней стоял лейтенант милиции. Надя даже не ответила на его приветствие. Она не хотела, чтобы Роман увидел их вместе.

— Котррый час? — спросила она.