После «Структуры научных революций»

Теперь позвольте уделить три минуты для завершения лекции. Те из вас, кому известно мое имя, знают меня, видимо, как автора «Структуры научных революций». Центральными понятиями этой книги являются, с одной стороны, понятие «революционного изменения» и, с другой стороны, понятие «несоизмеримости». Прояснение этих понятий, в частности понятия несоизмеримости, – главная задача работы, из которой извлечены представленные здесь идеи. Однако здесь они не были упомянуты, и некоторые из вас могли бы спросить, каким образом эти понятия могут быть сюда включены. В ответе я укажу на три момента, хотя столь краткое изложение не имеет большого смысла.

Во-первых, эпизоды в развитии науки, которые когда-то я описал как научные революции, ассоциируются с теми, которые здесь я сравнил с видообразованием. Именно в этих эпизодах нарушается аналогия с биологической эволюцией, ибо революции прямо замещают некоторые фундаментальные понятия прежней практики данной области другими понятиями. Этот деструктивный элемент не так явно проявляется в биологическом видообразовании.

В дополнение к этому деструктивному элементу в революции происходит также сужение поля зрения. Практика, использующая новые понятия, никогда не покрывает область, к которой применялись прежние понятия. Всегда остается область (иногда очень большая), исследование которой ведет к росту специализации. Хотя процесс пролиферации часто сложнее, чем мое сравнение с видообразованием, после революционного изменения обычно появляется больше специальных дисциплин, чем было до революции. Прежние, более широкие формы практики просто умирают: поиском их следов занимаются историки науки.

Второй момент, на который я хочу обратить внимание, обращаясь к своему прошлому, связан с указанием на то, что именно делает специальные дисциплины различными, отделяет их друг от друга и, похоже, оставляет промежутки между ними пустыми. Ответом будет: несоизмеримость, а именно возрастающее концептуальное расхождение между средствами, разрабатываемыми двумя дисциплинами. Если две дисциплины развиваются отдельно одна от другой, их несоразмерность делает невозможным полное понимание между их представителями. И эти проблемы коммуникации уменьшают, хотя никогда полностью не исключают, надежду на то, что две дисциплины произведут на свет здорового отпрыска.

Наконец, тот большой, не зависимый от мышления мир, относительно которого ученые якобы должны открывать истины, заменяется разнообразными небольшими нишами, где трудятся представители разных специальных дисциплин. Эти ниши, которые создают и сами создаются посредством концептуальных и инструментальных средств, используемых их обитателями, столь же устойчивы, реальны и не поддаются произвольным изменениям, как внешний мир. Однако в отличие от так называемого внешнего мира они не являются независимыми от мышления и культуры и не объединяются в единое целое, обитателями которого являемся мы и все представители конкретных научных дисциплин.

Таков контекст, из которого по большей части были извлечены идеи сегодняшнего доклада. Я закончил свою арию, а для тех, кто этого желает, могу высказать стандартное пожелание: da capo alfine.