После тяжелой продолжительной болезни. Время Николая II

В 1903 году сторонники российской «жесткой линии» взяли окончательный верх. Упрямого Витте убрали из министров. Куропаткин ограничивался увещеваниями, которых царь уже не слушал. На Дальнем Востоке учредили наместничество во главе с адмиралом Е. Алексеевым, наделенным чрезвычайными полномочиями (это был член «безобразовской клики»). Сам Безобразов получил должность статс-секретаря.

Из Токио зорко наблюдали за этими демаршами. Там полным ходом шла подготовка к неизбежной войне. Японское правительство, в отличие от Плеве, не рассчитывало, что она будет «маленькой», но надеялось, что победоносной.

Медведь сосет лапу. Тигр готовится к прыжку

Я много писал об имперских аппетитах России, но Япония в этом смысле вела себя и активнее, и агрессивнее. Островную страну, вышедшую из спячки после двухсотпятидесятилетней самоизоляции, переполняла энергия – точно так же, как другую молодую империю, германскую. Дальневосточное государство, сильное монолитностью и высоким уровнем дисциплины, руководимое честолюбивыми, амбициозными людьми, стремительно усиливалось, используя «эффект задержанного развития».

Империей Японию делали два обстоятельства. Во-первых, перенаселенность и нехватка ресурсов. Во-вторых, традиционное культивирование воинского духа. В прежние, феодальные времена его придерживалось только самурайское сословие, но идеологи «реставрации Мэйдзи» (так назывался новый политический режим, вернувший верховную власть императору) поставили перед собой задачу превратить всё население в воинов. Очень небогатая страна тратила огромную часть скромного бюджета на создание современной армии и сильного флота.

И если Россия могла выбирать, в каком направлении вести экспансию – на запад, на юг или на восток, – то у Японии подобной альтернативы не было. Расти она могла только за счет соседних Кореи и Китая.

В обоих регионах пришлось соперничать с Россией.

Поначалу самим японцам казалось, что со столь могущественным конкурентом можно только договариваться, о военном столкновении нечего и думать. Однако настроение правящих кругов менялось под воздействием, с одной стороны, всё новых и новых российских афронтов, больно ранивших национальное самолюбие, и с другой – под влиянием крепнущей уверенности в собственных силах.

В 1894–1895 годах компактная, маневренная японская армия без труда разгромила шестисоттысячную китайскую. В 1900 году, сражаясь бок о бок с европейцами против китайских повстанцев, японцы увидели, что ничем не уступают вооруженным силам великих держав.

Воевать с Россией в Токио всё еще опасались, но стали вести себя уверенней. В 1901 году самый влиятельный и авторитетный член правительства маркиз Хиробуми Ито прибыл в Петербург с намерением договориться о разделе сфер влияния. «Забирайте себе Маньчжурию, а нам отдайте Корею», – такова была суть предложения, совершенно имперского, поскольку делили чужое, но, с японской точки зрения, очень честного. (Ито считался политическим деятелем умеренного толка и к тому же русофилом.)

К этому времени российско-японская борьба за Корейский полуостров находилась в подвешенном состоянии.

В 1884 году Россия заключила с Кореей договор о дружбе и торговле, взяла курс на превращение этой дальневосточной страны в протекторат. Зажатое между Китаем и Японией королевство понемногу склонялось в пользу такого решения, представлявшегося меньшим из зол. Но пока русские готовились, японцы перешли к действию. Корея была для них трамплином в Азию, залогом имперского будущего.

В 1895 году японские агенты устроили кровавый переворот, убили правительницу королеву Мин и захватили в плен короля. Опешив от такого напора, русские тоже задвигались. Высадили небольшой десант, помогли королю бежать и дали ему пристанище в своем посольстве.

Однако к более решительным шагам Петербург тогда был не готов. Транссибирская магистраль еще только строилась, на Дальнем Востоке не было ни флота, ни войск.

Поэтому договорились, что русские и японцы будут держать в Корее одинаковое число солдат «для охраны своих миссий».