После вас с пистолетом

— Я имею в виду, что не хочу оказаться убитой на этой неделе. Как и на любой прочей. Вот ваши зонтик и шляпа. И прошу, не думайте обо мне слишком плохо; вы мне показались очень славным, я всегда любила глупых мужчин. О, и еще, дорогой мой, — застегнитесь спереди. Ночи ныне холодны, вернейший способ обморозиться.

Швейцар читал за своей конторкой в вестибюле. Лицо его излучало милостивую пустоту, но мне помстилось, будто брови стража на йоту приподнялись, когда я прошаркал мимо.

— Спокойной ночи, — пробурчал я.

— Спокойной ночи, сэр, — озадаченно ответствовал он и вернулся к своему «Форуму». Вероятно, изучал статью о преждевременной эякуляции.

Дома Иоанна тоже воздела бровь — намного красивее и гораздо разрушительнее, чем швейцар.

— Ты так рано, Чарли-дорогуша?

Я рыкнул приглушенным манером и нацедил себе один из самых крупных стаканов виски с содовой за свою карьеру. Сифон с содовой я слишком не третировал. Без лишних слов Иоанна протянула мне две капсулы Е из маленького золотого «дражуа»[62]. Я угрюмо проглотил.

— Я сдулся, — в конце концов вымолвил я.

— Сдулся, Чарли? Ты хочешь сказать, Лоретта высосала…

— Нет-нет — сдулась моя легенда. Ты что, никогда не читаешь шпионских романов? Лоретта знает, кто я такой, эта сучка говорит по-немецки. Лучше меня, вообще-то.

Иоанна, похоже, удушила в себе улыбку.

— Ну разумеется, говорит, дорогуша. Она же немка, понимаешь.

— Надо было сказать.

— Надо было спросить.

Я усмирил слова, что рвались с моих уст, ибо мне отнюдь не свойственно грязно выражаться перед дамами — женат я раньше не бывал, изволите ли видеть.

— Как бы там ни было, — продолжил я, когда благословенный виски основательнее закрепился в моей кровеносной системе, — операция провалилась. Я из нее ничего не выжал.

— И ничего не вжал?

— Терпеть не могу пошлости в женщинах.

— Ну же, Чарли, не будь таким ханжой; я ни на миг не ожидала, что она станет трепаться. Она воистину отлично вышколена. На самом деле я вообще-то проверяла тебя, а не ее. Что-то вроде теста на инициативность, понимаешь?

Я переварил это вместе с новым стаканом виски-с-с., который мог бы оказаться старшим братом своего предшественника. Кровь моя вскипела от досады и бессильного раздражения, а голову заполонили горькие рассуждения о природе женщин. Мне почудилось, что единственный способ сохранить последние клочья самоуважения — это прошествовать к кровати подчеркнутейшим манером.

— Думаю, я отправлюсь в постель, — вымолвил я незаинтересованным тоном человека, пившего как «Арманьяк», так и скотч, и — более того — отвергнутого в самой кульминации процесса страстного свидания.

— В постель? — переспросила Иоанна. — Здорово! А мне можно?

Я присмотрелся к ней с легким шевеленьем невольного восхищения в тораксе. Она встала одним легоньким движением, пожатием плеча сбросила «пеньюар» и обнажила бесстыдное маленькое творение из черных кружев, кое, казалось, ненадежно поддерживается лишь ее выдающимися сосками. Черные кружева заканчивались ровно там, где начинались ее длинные превосходные ноги; если бы Иоанна не была натуральной блондинкой, можно было бы не угадать, где у этого творения подол. Мой взгляд восхищения неуловимо сменился таковым же нежности — мне вспомнилась предыдущая роль «крупного инвестора».

— Можно? — робко переспросила она.

— Не знаю, — ответил я, — но довольно-таки уверен, то я бы смог.

Она потрусила к спальне. По природе своей я не похотлив, но в зрелище прекрасной женщины, трусящей передо мной вверх по лестнице в подобном ночном облачении, есть такое, что будит во мне зверя. Сам не знаю, почему.

— Чарли? — спросила она несколько мгновений спустя. — Чарли?

— Мм-гммм? — выдохнул я, поглощенный.

— Чарли, ты притворяешься, будто я — Лоретта?

— Ну, разумеется, нет, — солгал я. — Я думаю о своем шестерке[63] в школе, если желаешь знать.

— Ты низок и порочен, — довольно пробормотала она.

— Чарли, — сказала она утром.

— Хрюк.

Твердой рукой извлекая мое лицо из ложбинки меж своих грудей, она повторила мое имя.

— Да, да, — капризно ответил я, — это по-прежнему я. Кого ты ожидала обнаружить? Онассиса[64]?

— Послушай, Чарли… нет, прекрати… ну хотя бы на минуточку. Мне нужно с тобой поговорить. Твое свидание с Лореттой вчера вечером было всего лишь вторым заданием, но ты не можешь не признать, что оказался нестойким, правда?

— Не могу восхититься твоим речевым оборотом, — сонно пробурчал я.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Итак, если ты действительно хочешь принести мне какую-то пользу… нет же, перестань, я не об этой стойкости… тебя надо натаскать.

— Чепуха. Я натаскан. Специалистами. На Войне.

— Да, я знаю. Твое досье из Военного министерства[65] у меня в ящике стола внизу — стоило мне двухсот фунтов. — (Тут я проснулся.) — Ты набрал хорошие очки в рукопашном бою без оружия, организации диверсий и расстрелах, но это было четверть века назад, правильно? А курса подрывных действий ты так и не прошел, верно?

— Забыл, — ответил я, имитируя сонливость, коей больше не ощущал.