После войны

Встреча четвёртая. Кровь падших.

Время встречи — 25 августа 1912 года от Восхождения Богов. Место действия — окрестности деревни Полёвка, на границе Тарасовской и Бесовской областей.

"На голове — фуражка, на груди
блистают золотые аксельбанты,
они такие щёголи и франты
со станции Космической Зари…"[5]

— Не погуби, отец родной! Спаси кровиночку, дуру мою беспутную! — я, опешив от такого вступления, замер, не донеся ложку до рта, и удивлённо посмотрел на хозяйку. Женщина, впустившая странную гостью, была шокирована не меньше моего.

А та, не останавливаясь на достигнутом, сходу рухнула на колени прямо на пороге и уже в таком положении двинулась ко мне, продолжая стенать.

— Спаси, во имя Роса! Одна она у меня осталась, совсем одна во всём свете, кровиночка! Мужа, трёх сыновей на фронт проводила, старшую дочь в медсанбате снарядом убило, одна она осталась!

— Да прекратите вы истерику! — я опомнился, опустил ложку и бросился поднимать явно пребывающую не в себе женщину на ноги. Ещё не хватало, чтобы она тут на коленях стояла! — Помогу, всем помогу, всё, что в моих силах сделаю, вы только на ноги поднимитесь! Да сколько ж можно? — не выдержал я, когда к причитаниям добавились и слёзы в два ручья, а попытки поднять с пола рыдающую гостью не увенчались успехом, потому как применять силу мне не позволяла совесть, а без её применения преодолеть пассивное сопротивление дородной крестьянки, весившей больше меня, не получалось. Кроме того, как большинство мужчин, я всегда теряюсь при виде женских слёз.

Тут мне на помощь пришла хозяйка дома, давшего мне приют. Крепкая, много повидавшая вдова лет пятидесяти без лишних сантиментов силком подняла рыдающую бабу и усадила на скамью. После чего черпанула кружкой воды из стоящей в углу небольшой бочки и бесцеремонно плеснула в лицо пребывающей в истерике женщины. Та захлебнулась рыданиями и в полном шоке уставилась на нас.

— Хватит выть, — решительно заявила Илина Миролевна. — Ты дело говори, а не концерты выездных филармоний устраивай.

Из путаных и бессвязных объяснений женщины я понял только одно. Здесь поблизости обитает какая-то нежить, и эта нежить похитила её дочь. Вернее, не то чтобы похитила; со слов безутешной матери, её дочка, эта самая "дура беспутная", сама к той нежити убежала. От меня требовалось найти и попытаться спасти жертву психического воздействия; потому как самостоятельно убегать на встречу с нежитью ни один хоть сколько-нибудь разумный человек не будет. Да и неразумный тоже: инстинкты есть даже у совершенно сумасшедших, и одним из них как раз и является безотчётный страх перед не-мёртвыми. Хотя, конечно, всякое бывает.

Одно могу сказать. Как же здорово, что весть о моём прибытии не успела вчера разбежаться по всей округе, и эта несчастная не набросилась на меня с дороги. Поэтому я прекрасно успел и как следует выпариться в бане, и отоспаться, и даже вот позавтракать тоже. Не пришлось, уставшему с дороги, на голодный желудок, да ещё и на ночь глядя бродить по лесу в поисках пропажи.

— А давно она пропала? — кстати вспомнил я.

— Да вот, почитай, среди ночи и ушла.

— А странности какие-нибудь в её поведении были последнее время? — волей-неволей пришлось настраиваться на деловой лад. Молчаливая хозяйка, видя, что начался нормальный разговор, продолжила возню со старым закопчённым самоваром, накрывая стол к чаю.

— Да не, странностей не было, наоборот. Как Иська, Марёнин сын, с фронта прибыл — почитай, уж недели две, — так она по нём покой потеряла. А тут взяла, да и убёгла.

— Подождите, — растерялся я. — А с чего вы тогда вообще взяли, что тут нежить какая-то замешана? Может, она к тому Иське и сбежала? Или от несчастной любви дёру дала, или вообще, не приведи боги, в речку с камнем на шее бросилась?

Женщина замерла и испуганно уставилась на меня. Видимо, ей такая простая мысль в голову не приходила. Из-под стола раздалось радостное злорадное хихиканье.

— Так это… идол же…

— Какой идол? — устало вздохнул я.

— Так Ставров же, — ответила она, и вновь принялась играть в гляделки.

— Что с ним не так?

— Всё не так.

Ладно, попробуем зайти с другой стороны.

— Где этот идол находится?

— Дома.

— У вас?

— Нет, у кумы.

Я едва сдержался, чтобы не выругаться от всей души и в голос.

— Какое вообще отношение этот идол имеет к пропаже вашей дочери?

— Ну, дык он с ночи, того… в крови…

Тень под столом уже не просто хихикал, он истерически всхлипывал, явно абсолютно довольный происходящим. Мне бы его радость!