После всего: Стихи 1920-1942 гг.

Сбываются сны роковые,
Так, видно, уж мне суждено —
Америка — или Россия —
О Боже, не все ли равно?

За счастьем? Какое же счастье?

Ведь, молодость вся прожита.
Разбилась на мелкие части
О маленьком счастье мечта.

Так кончилось все. Неужели

Сначала весь нищенский путь?
Без веры, без смысла, без цели,
С последней мечтой — отдохнуть.

…От голода, тюрем и стонов,

От холода бледной зимы,
От грузных ночных авионов
Среди напряженнейшей тьмы…

И снова дорогой унылой

Нас гонит нужда и тоска,
Сгребая последние силы
Для третьего материка…

1940, октябрь. Париж

«Войной навек проведена черта…»

Войной навек проведена черта,
Что было прежде — то не повторится.
Как изменились будничные лица!
И все — не то. И жизнь — совсем не та.

Мы погрубели, позабыв о скуке.

Мы стали проще, как и все вокруг.
От холода распухнувшие руки
Нам ближе холеных, спокойных рук.

Мы стали тише, ничему не рады,

Нам так понятна и близка печаль
Тех, кто сменил веселые наряды
На траурную, черную вуаль.

И нам понятна эта жизнь без грима,

И бледность просветленного лица,
Когда впервые так неотвратимо,
Так близко — ожидание конца.

1941, январь Париж (Из сборника «После всего», 1949)

«Просыпались глухими ночами…»

Просыпались глухими ночами
От далекого воя сирен.
Зябли плечи и зубы стучали,
Беспросветная тьма на дворе.

Одевались, спешили, балдели

И в безлюдье широких полей
Волочили из теплой постели
Перепуганных, сонных детей.

Поднимались тропинками в гору,

К башмакам налипала земля,
А навстречу — холодным простором —
Ледяные ночные поля.

В темноте, на дороге пустынной,

Зябко ежась, порой до утра,
Подставляя озябшую спину
Леденящим и острым ветрам…

А вдали еле видимый город

В непроглядную тьму погружен.
Только острые башни собора
Простирались в пустой небосклон.

Как живая мольба о покое,

О пощаде за чью-то вину.
И часы металлическим боем
Пробуравливали тишину.

Да петух неожиданно-звонко

Принимался кричать второпях.
А в руке ледяная ручонка
Выдавала усталость и страх…

…Так — навеки: дорога пустая,

Чернота неоглядных полей,
Авионов пчелиная стая
И озябшие руки детей.

1941, январь Париж (Из сборника «После всего», 1949)

«Умеренный, твердый, железный…»

Под снегом холодной России,

Под знойным песком пирамид…

М.Ю. Лермонтов