После заката

– Воу! Воу! Полегче, парень! – ответил он, шутя. – Опусти пушку! Ты же не хочешь расстроить своего дядюшку? А Теодор так и вообще будет отчислен сегодня же! – незнакомец повернул свою огромную голову к плотной ушастой фигуре, стоящей позади Доминика. – Как ты думаешь, Тэдди, зачем Дони притащил тебя сюда? Зачем разбудил, помог взобраться на балкон и даже дал подержать в руках настоящий пистолет? Тот самый, который он теперь так аккуратно держит в своих закрытых байкерских перчатках? Он уже не оставит свои отпечатки, главное – совсем не затереть твои…

– Ах ты сволочь! – процедил сквозь зубы увесистый дружок Доминика, он в порыве гнева схватился за ствол оружия, вероятно, чтобы выхватить его и вытереть блеска от отпечатков. Доминик от неожиданности дёрнул за курок, все ещё целясь в грудь неприятеля… и тут прозвучал выстрел. То есть – лёгкий металлический щелчок. Не знаю почему, но его больше всего испугался… котообразный домовой. Он с истошным криком «О, слепые тролли! Не на моем балконе!» отчаянно завертел пушистым хвостом в воздухе, молниеносно изобразив какой-то сложный узор, словно волшебник начертил древнюю руну своей волшебной палочкой. Дальше я перевела свой испуганный взгляд снова за окно – там были события куда опаснее и важнее.

На наше счастье, пистолет и правда оказался не заряжен, а Доминик взял его только чтобы попугать меня, потрепать мои нервы и, блефуя, вытащить меня из номера – единственного моего пристанища и убежища. Мне же больше абсолютно некуда идти. Никто нигде не ждёт, никто нигде не держит.

– Тэд, отвали! Он просто тебя дурачит и…

Снова раздался щелчок, а затем и ещё один. Темное острое дуло пистолета по-прежнему жестоко целилось прямо в широкую открытую грудь моего бесстрашного и безрассудного защитника.

Домовой все это время отчаянно вертел хвостом в воздухе, а с последним выстрелом так и вообще, громко шипя, спрятал свою усатую голову под подушку, как страус в песок. Горгулья Бронкс, кряхтя и скрепя крыльями, изловчилась, схватила с кровати перевернутый таз и прикрыла им все причинные места. Видимо, ожидая настоящую пальбу с балкона.

– Три раза! Этот щенок выстрелил в него три раза! – возмущённо заревел кот, щелкая в воздухе своим пушистым хвостом. Он сидел на пятой точке на моей разбросанной кровати, вокруг него клоками валялись порванные шторы.

– Но пушка не заряжена! – произнесли мы одновременно с тенью Доминика – я с удивлением и облегчением, он – с раздражением и недовольством.

– А-ну дай сюда, а то поранишься! – прошептал мой защитник и бросился к Доминику. Он быстро и крепко схватил его за руку с пистолетом.

– Отвали! Не трогай меня! – грозно прошипел Доминик, пытаясь вырваться из стальной хватки. Тонкая длинная тень пистолета лихорадочно завихлялась из стороны в сторону, словно большой черный палец выбирал и указывал следующего, кто отправится на тот свет. Чёрное дуло несколько раз смотрело мне в лоб и нос сквозь стекло. Под звуки возни за окном, я закрыла глаза и благодарила всех богов, что пистолет был разряжен… пока не раздался четкий, хоть и значительно смягченный глушителем выстрел.

Откуда-то сверху посыпался песок, звуки борьбы возобновились, послышались довольно громкие ругательства, кто-то заехал Тэдди локтем по носу и столкнул вниз пару цветочных горшков. Как две гранаты, они с грохотом разлетелись об асфальт. Я бесцеремонно отодвинула шипящего кота в сторону, желая рассмотреть получше происходящее на балконе. В то же мгновение мне пришлось резко остановиться, потому что ночную тишину снова разорвал выстрел, а затем и ещё один.

В мою приоткрытую балконную дверь донёсся тихий протяжный стон. Тень моего защитника согнулась пополам… О, нет! Этот проклятый Доминик всё-таки его подстрелил!

Я раскрыла рот, чтобы крепко выругаться, но меня обогнал домовой.

– Пёс вас подери! Всё-таки устроили погром на моем балконе! – вопил кот, будто ему наступили не на уязвленное самолюбие, а на больной хвост. Недовольно рыча, он обратился к горгулье, которая все еще хоронилась за мыльным тазом. – Кого из близнецов подстрелил этот щенок?! Бронкс?

– Он попал левому в бедро, а правому – в щеку! – прохрипел живой крылатый ключ от всех щелей и скрылась в каменной стене, словно рыба в глади озера.

До отказа вытаращив глаза и до боли хмурясь, я с ужасом наблюдала за происходящим на улице. Как оказалось, балкон моего призрачного номера был не только старинным с причудливой балюстрадой в виде цветов и фруктов, так ещё и увитый вечнозелёным плюшем и уставленный множеством горшков с растениями. Где-то посреди них беззаботно стояла кресло-качалка и небольшой кофейный столик.

Но самое главное – мой тяжелый балкон вот уже как несколько столетий подряд исправно охраняли и надёжно держали своими мощными задними лапами пара причудливых, но одинаковых до последнего клыка и рога, горгулий, очень похожих на сфинксов. С длинными телами и одинаковыми страшенными мордами, они, стоя во весь рост, передними лапами так же умудрялись поддерживать широкую платформу балкона сверху.